— Надеюсь, не на дыбе? — поперхнулся Костя.
— В солевом бассейне. Не беспокойтесь, у нас работают профессионалы.
— «Титаник» тоже строили профессионалы, — проворчал Костя.
— Ваш ключ и хорошего отдыха. Обращайтесь, если возникнут вопросы. Сегодня в четыре часа у вас массаж, опаздывать нежелательно.
***
По дороге к номеру им попадались преимущественно люди преклонного и очень преклонного возраста, одетые в домашние халаты или спортивные костюмы.
— Ну мамочка! — прошипел Костя.
— Ну что, довольно комфортно, — сказал Антон, осмотрев номер. — Даже электрочайник есть.
— Чайник есть, а чай?
— Не знаю, надо посмотреть, что нам твоя мама собрала.
Костя бросил рюкзак на диван, прошел в спальню и рухнул на кровать, раскинув руки.
— Хорошо. Иди ко мне, — он похлопал по покрывалу.
Антон улыбнулся и упал рядом.
— Рассказывай, — предложил Костя.
— Что именно? — удивленно воззрился на него приподнявшийся на локте Антон.
— Про пацана того, которого вы в школе чморили и головой в унитаз макали, то есть наоборот не макали, но хотели бы макнуть.
Антон засмеялся:
— Серьезно? Да что рассказывать-то?
— Все рассказывай, мне все интересно. Я вообще удивляюсь, что пропустил такой огромный пласт твоей жизни, как школа. Школа без туалета, — Костя покачал головой.
— Да был у нас туалет! — со смехом возмутился Антон.
— Общий? — уточнил Костя.
— Раздельный. Со стороны школы женский, а наш за стенкой, смотрел на сад.
— Слушай, а как вы зимой туда ходили?
— В куртках. Да мы в них на уроках сидели, потому что отопление было печное — с утра натопят, а к третьему уроку уже холод собачий. Я в одиннадцатый класс перешел, когда в школе сделали ремонт, поставили котел, провели трубы и сделали нормальное отопление.
— Ни фига себе! Ну?
Антон правильно понял вопрос и продолжил:
— Пацан этот, Сенька, сын зоотехника. Вот его батя и привозил на машине. Тот выходил из нее такой важный, словно это он зоотехником работает. Кто б это стерпел?
— Действительно, — фыкнул Костя.
— Ты не понимаешь специфики деревенской жизни. Детей из других сел привозили на престарелых пазиках или вообще кавзиках, а этого фраера на машине.
— Так он еще и из другого села?
— Ну да. В нашей школе училась ребятня еще из трех деревень.
— И что, их привозили каждое утро, а днем забирали?
— Да сейчас! Нечего делать! У кого родичи были в нашем селе, те у них жили, а остальные в интернате при школе.
— Ого. Это ж сколько народа?
— Сколько? У меня в классе было четырнадцать человек или около того.
— А в соседнем?
— Да так же примерно, в некоторых десять.
— А чего не объединить два класса вместе? Так же проще.
— В смысле? Девятый с десятым, типа? — удивился Антон.
— Не, два девятых, два десятых и так далее.
Антон расхохотался. Костя смотрел на него с сочувствием. Эк его разобрало.
— Нечего объединять — у нас каждый класс был в одном экземпляре.
— Но это же очень мало детей, — поразился Костя.
— Так и есть.
— Даже не представлял, что бывают такие школы. Это везде так в сельской местности?
— Нет, конечно. Есть большие школы с классами по тридцать-тридцать пять человек с большим учительским коллективом, но и село должно быть большое, скорее, поселок.
— А что, у вас учителей не хватало?
Антон снисходительно посмотрел на Костю:
— У младших классов вела одна учительница. В одном ряду сидели первоклашки, во втором — второклассники, а в третьем — третьеклассники, соответственно. На физре занимались по несколько классов вместе. Физрук же вел НВП, биологичка — химию, физик — математику.
— Как у вас все непросто, — вздохнул Костя с сочувствием.
— А ты думал! — хохотнул Антон.
— Расскажи еще что-нибудь.
— Ну, когда мы в девятом учились, оказалось, что девчонка одна беременная. Никто даже не догадывался, осенью-зимой холодно, все в куртках, пальто, и она тоже, а от физры у нее было освобождение. После зимних каникул она не вернулась в школу, и вот тогда уже правда и всплыла.
— Ни фига ж себе! Это ей сколько, четырнадцать-пятнадцать?
— Где-то так.
— И кто такой ловкий оказался?
— Один парень, он летом вернулся из армии.
— Посадили его? — деловито уточнил Костя.
— Жениться заставили.
— М-да, совсем у вас там нескучно, оказывается. А когда ты понял, ну… что не по девочкам?
— Знаешь, именно какого-то резкого прозрения и не было, — дернул плечом Антон. — Я как-то больше на учебу налегал, в свободное время книжки читал, с пацанами мяч гонял. Я просто не задумывался о девчонках. Да и видел бы ты их!
— Что, такие крокодилицы? — захмыкал Костя.
— Да не то чтобы. Просто после того случая с Инкой…
— Какой еще Инкой? — приподнялся Костя, настороженно глядя на Антона. — Ты же говорил, что с девчонками не встречался.
Антон закатил глаза.
— Инка — это та девчонка, что забеременела в девятом классе.
— А ты тут причем? Там же дембель какой-то постарался.
— Ну да, дембель. Но знаешь, как страшно слушать все эти разговоры, что его посадят. А у них, может, любовь, и он не отказывался от нее и ребенка, она сама скрывала, пока поздно не стало и ее родаки не устроили скандал на все окрестные села. Да я в сторону девчонок смотреть боялся, особенно если большинство из них такие же оторвы, как моя сеструха, а нормальных раз-два и обчелся, да и те только и думали, как бы в город свалить учиться.
— Так ты стал на мальчиков посматривать?
— Умышленно — нет. Ни на кого не смотрел, учился и тоже мечтал свалить подальше, чем наш райцентр.
— Ты прям асексуал какой-то!
— Уверен? — улыбнулся Антон и навис над Костей.
— Уже нет, — выдохнул тот и потянулся к нему.
***
По номеру разнесся требовательный стук, и Антон отпрянул, настороженно оглядываясь.
— Наверное, принесли постели и халаты, — спокойно сказал Костя.
— Пойду посмотрю, — Антон быстро чмокнул Костю и встал с кровати.
Это действительно оказалась кастелянша, правда, сначала Антон увидел огромную белую стопку.
— Ну вот, — с облегчением сказала женщина, сгрузив на диван постельный комплект, халаты и полотенца, — получите. Вам постель застелить?
— Нет, спасибо, — тут же открестился Антон.
Кастелянша, бросая по сторонам быстрые любопытные взгляды, направилась к двери:
— Приятного отдыха. Ужин с пяти до семи.
— Спасибо.
Антон замялся, не зная, нужно ли что-то «дать ей на чай», но та ушла уже, захлопнув за собой дверь. Антон вернулся в спальню, где Костя, валяясь на кровати, лениво изучал проспект с услугами.
— Нам поставили массаж на четыре, — сообщил он. — Уже скоро собираться, схожу в душ.
Костя, демонстративно поигрывая мускулами, разделся до трусов, Антон с улыбкой наблюдал за ним — зрелище, на которое он мог любоваться часами. Костя, вышедший из душа в распахнутом халате и трусах, смотрелся моделью, рекламирующей нижнее белье. Антон облизал его взглядом и помрачнел. Естественно, Костя не мог не заметить понижение его настроения: