Вначале Лиля удивленно округлила глаза, потом нахмурилась.
— А вы не думаете о том, что она может обидеться? У нас ни один мальчишка не обзывает девочек.
— А она ябеда! — попытался оправдаться я.
Но и это не понравилось Лиле.
— Как это понимать?
— А так, что она такая же, как ты! — засмеялся Вовка.
Лиля обиделась.
— Прекрати, Вовка, а то я маме скажу.
— Вот, видишь! — торжествующе закричал Володя. — Уже готова бежать к маме. Чуть что, сразу: "Мама, когда тебя не было, Вовка весь компот выпил!", "Мама, Вовка с мальчишками чуть стекло не разбил!" И про туалет наябедничала.
— Я говорю то, что есть…
— "Говорю то, что есть"! — передразнил ее Вовка.
— Да, люди должны были стоять в очередь в туалет, а ты закрылся изнутри, высунул голову в окно и на пароходы смотрел.
— Это проводник был виноват. Зачем он другие окна позакрывал? Только в туалете окно без стекла. Становишься на унитаз и наблюдаешь в открытое окно.
— Туалет тебе не наблюдательный пункт. А унитаз не ступенька. Понял?
— Вот видишь, Базар! — опять сказал Володя.
Честно говоря, я был на его стороне. Если только окно открыто, поневоле сунешь в него голову, чтобы посмотреть на пароходы. А то ведь поезд быстро проедет через мост, и ничего не увидишь. Я хотел сказать это, но меня опередила Лиля:
— Вот Базар так никогда бы не сделал! — сказала она. — Потому что Базар не эгоист!
Мне надоело слушать их спор. Кроме того, теперь, когда Лиля сказала: "Базар не эгоист!" — я перешел на ее сторону. "Лиля понимает, какой я человек", — подумал я. Это хорошо, когда тебя понимают и ценят. Мне теперь показалось, что Вовка и в самом деле был неправ, запершись в туалете и заставив ждать всю очередь. И вообще, хотелось сказать Лиле что-нибудь хорошее, только я не мог придумать — что. Я вспомнил про Дже-ренку, которая всегда дразнится и нарочно подстроила так, чтобы мы с Ата подрались. "Вот Лиля так бы никогда не сделала", — думал я. Я сказал:
— Эта Джеренка, про которую я говорил… Она хотела, чтобы я подрался с ее двоюродным братом Ата…
— Это тот Ата, который всех мальчишек на всех улицах побеждает? — спросила Лиля.
Мне не понравился ее вопрос. "Запомнила!" — подумал я. Я всего-то один раз сказал и даже сам про это забыл, а она запомнила.
— Тот самый, — кивнул я. — Но он со мной не хотел драться, и я с ним не хотел. Это Джеренка виновата, что мы подрались. Она нас поссорила.
— Да брось ты! Не смогла бы Джеренка поссорить вас, если бы вы не захотели! Скажи, кулаки чесались. Мальчишки всегда так.
Нет, вы смотрите, что получилось! Я встал на сторону Лили, а она взяла и выступила против меня! Зато Володя сразу же заступился за меня.
— "Кулаки чесались"! — передразнил он Лилю. — Много ты понимаешь! А ну, ступай отсюда, мы будем одеваться!
Я должен был бы радоваться, что Володя заступился за меня, но мне вдруг стало грустно. Лиля ушла. Володя стал одеваться. Я последовал его примеру.
Когда мы умылись и вернулись, мама и тетя Маша стояли возле казана, в котором кипятилось молоко, и разговаривали о нас. Тетя Маша говорила, что хочет, чтобы ее сын стал моряком. Я и сам уверен, что Володя станет моряком, потому что, когда он сошел с поезда, он был в матроске. А моя мама сказала: "Базарджан будет доктором".
Для мамы на всем свете есть только одна хорошая профессия — доктор. А мне хочется стать бригадиром, как папа. Ну и что же, что работа тяжелая! Все равно хорошо быть бригадиром, к тому же бригадиром овощеводов. Кормишь людей сладкими дынями и получаешь за это благодарности. И за красные помидоры, и за зеленые огурцы и лук люди благодарят.
Мы сели завтракать. Мама положила мне в пиалу немного каурмы[6], налила горячего крепкого чаю, посолила. Володя и Лиля с удивлением смотрели на нее.
— Разве чай пьют с мясом и солью?! — воскликнула Лиля.
— Это чай-шурпа, — сказал я. — Он с мясом. Поешь с утра и до обеда будешь сыт, только пить будет хотеться.
— Самый любимый завтрак Базарджана, — сказала мама. — А вы что будете есть, детки? — посмотрела она на Володю и Лилю. — Вот чал[7] из верблюжьего молока, вот агаран — сметана из верблюжьего молока. Берите, что вам понравится!
Я отломил кусок лепешки и стал макать в шурпу. Володя посмотрел на меня и тоже отломил кусок лепешки, но макал ее не в шурпу, а в агаран.
— Во как вкусно! — поднял он вверх большой палец.
— Ешь на здоровье, милый! — сказала мама.