— Поехали, — кивнул Немиров.
Грузовик был заведён, после чего они поехали непосредственно к месторождению угля.
Тут всё ещё добывают сущую ерунду, которой не хватит ни на что, но в будущем, с организацией полноценной добычи, уголь будут возить по всему будущему Союзу.
По дороге Немиров поразмышлял на тему контейнеров.
Морские контейнеры в его прошлой жизни измерялись в совершенно идиотской имперской системе мер. 20-футовые, 40-футовые и 45-футовые контейнеры — это сколько вообще?
Оказывается, 20-футовый контейнер имеет длину в 6,058 метров, 40-футовый контейнер в 12,192 метров, а 45-футовый контейнер — в 13,716 метров.
У него был амбициозный план организовать полноценный торговый флот, вместо всего этого цветущего многообразия заложенных линейных крейсеров, линкоров и прочего.
И в ходе этого заранее продумать размеры морских контейнеров, чтобы они были в метрической системе, ровные. Например: пятиметровый, десятиметровый и пятнадцатиметровый контейнеры, с шириной и высотой по два с половиной метра.
Параллельно с налаживанием производства стандартных контейнеров, нужно построить первые контейнеровозы и начать фрахтоваться в международной торговле.
«Всё это может приносить безумные деньги, если оседлать эту лошадку первыми», — подумал Аркадий, глядя на бескрайнюю степь за окном. — «Вполне реально завладеть хотя бы частью рынка, чтобы потом было, чем бодаться с американцами».
Но нужно, чтобы на рынок выходили сразу сотни морских контейнеровозов с десятками тысяч бесперебойно производимых морских контейнеров. Это всё эффект масштаба, (3) который можно и нужно использовать, пока все спят.
— Вон там озеро, о котором вы спрашивали, — указал водитель.
Аркадий посмотрел в ту сторону.
— Белым бело, ничего не видно, — произнёс он. — Чуть позже съездим.
Для электростанции нужно много воды, обязательно пресной.
Спустя час и двадцать минут они были у шахтёрского посёлка, который поставили прямо у угольного карьера.
Со времён царя тут ничего не изменилось, даже несмотря на то, что уже год, как сюда пришла Советская власть: дома утлые, чёрные от угольной пыли, люди одеты очень бедно и все грязные — дело не в низкой гигиене, а в том, что угольная пыль здесь повсюду.
«Зато на работу недалеко», — подумал Немиров и прошёл к местным артельщикам.
Это не артель современного типа, а нечто стихийно возникшее, на устном договоре работников, которые избрали себе голову, который и директор их предприятия, и директор их профсоюза.
Раньше они нанимались к французу, Жану Карно, владевшему местными угольными копями, но француз ушёл, не пожелав связываться с большевиками, поэтому копи национализированы.
Национализирован также и Спасский медеплавильный завод, расположенный в селе Спасск, на нужды которого и уходит весь уголь.
Потребность в меди и бронзе в регионе есть, поэтому предприятие продолжает работу.
Ничего не мешает расширить добычу местной меди. Но всё упирается в железную дорогу.
— Здравия желаю, товарищ гвардии генерал-майор! — приветствовал Аркадия председатель Акмолинского Совета рабочих и крестьянских депутатов, Тимофей Осипович Истомин.
— Здравствуйте, товарищ Истомин, — пожал ему руку Немиров.
— Как добрались? — осведомился председатель.
Тут были и другие депутаты, приехавшие аж из Акмолинска, чтобы посмотреть, как живут рабочие шахтёрского посёлка. Видно, что депутаты под впечатлением.
Между городом и деревней существует широкая и глубокая пропасть. Даже в уездных городах, где не самый высокий уровень жизни, жить гораздо лучше, чем во многих подобных сёлах.
— Без проблем, — ответил Аркадий. — Дорога была спокойной.
— Пройдёмте внутрь, — указал Истомин на самый приличного вида дом. — Тут живёт голова шахтёрской артели, Кирилл Алексеевич Щербак — он будет рад, если вы погостите у него.
Немиров кивнул, после чего они прошли в дом, где, как положено, есть веранда, затем прихожая, а после уже и гостиная. Видно, что жилище не простого рабочего.
— Здравствуйте, товарищ генерал! — встретил его коренастый мужик в почерневшей рубахе.
— Здравствуйте, — пожал ему руку Немиров. — Мы же не стесняем вас?
— Да как можно? — мотнул головой Кирилл Алексеевич. — Я только рад! Проходите — хлеб и соль!
Аркадий кивнул ему и прошёл в гостиную. Красный угол полон икон и представляет собой самую ухоженную и аккуратную часть дома.
Жена Щербака, худая женщина в сером сарафане и сером же платке, подала на стол. Чай был британский, что свидетельствует о контрабанде с юга — официально Советская Россия с Британией не торгует…