Отец его умер в 1919 году, поэтому Сара называла себя Сарой Чепмен, хотя не имела на то никакого права — они никак не скрепили свой союз.
«Проклятые большевики», — раздражённо подумал Уинстон, садясь на своё место и готовясь слушать Эдварда Форстера, пожалуй, самого известного современного писателя Великобритании. — «Это точно не обошлось без их участия. Возможно, это они всё устроили».
Положение в Афганистане было и без того плохим, так как младоафганцы и эмир Аманулла-хан теряют контроль над ситуацией.
Оружие и боеприпасы тонут в этой стране, как в бездонной бочке, а результата всё нет и нет. Черчилль лично уговорил Лоуренса на «последнее задание», а тот не очень хотел ехать куда-то ещё, после того, что натворила Британия с данными им обещаниями…
Как минимум часть ответственности за гибель Томаса лежит на Уинстоне — он чувствует это.
Впрочем, погиб Лоуренс не зря: он сумел консолидировать часть пуштунских родов вокруг одного уважаемого муллы и уговорить его действовать совместно с джиргой конфедерации Гильзаи.
Уинстону тяжело разбираться со всеми направлениями одновременно, но ничего не поделать — у него слишком мало компетентных людей, чтобы можно было поручить им целое направление и быть уверенным, что они не провалятся.
В данный момент всё выглядит так, будто только он один сражается против большевиков неджентльменскими методами.
Фельдмаршалы мечтают встретиться с ними на поле боя, чтобы разгромить их с помощью новой техники и новых подразделений.
Маршалы авиации хотят подавить слабое авиационное сопротивление большевиков и сбрасывать на их города бомбы с новейших бомбардировщиков, которые вот-вот будут пущены в серию.
Адмиралы хотят разбомбить Петроград, вместе с Лениным и остальными большевиками, корабельными орудиями, после чего одновременно высадить десант с востока и запада.
Премьер-министр всерьёз и активно прорабатывает все эти намерения с союзниками, но не желает ничего слышать что-то о системном ослаблении СССР с его приграничья…
РОА, сидящую сейчас в Парагвае, Черчилль продавил в правительстве с подключением всего своего влияния, но его назначили её куратором, как главного инициатора — ему приходится заниматься ещё и этим.
Убийство Лоуренса — это очень тяжёлый удар для него. Он был не только его отличным другом, но ещё и очень ценным агентом, который мог перевернуть Большую Игру с ног на голову…
«Радуйтесь, коммуняки…» — подумал Уинстон, глядя на опускающийся в могилу гроб. — «Мой ответ будет не менее жестоким…»
Примечания:
1 — Сити — от англ. The City — так ньюйоркцы называют Нижний Манхэттен или даже весь Манхэттен. Название неформальное, поэтому в официальных документах его не увидеть.
2 — Modus operandi — с лат. «образ действия» — этой фразой обозначают привычный для человека способ выполнения определённых задач.
Глава четвертая
Оружие довоенного времени
*17 июля 1925 года*
НИИ «Халцедон», расположенное в рабочем посёлке Реутове, в Московской губернии, функционирует уже почти четыре года — здесь трудится коллектив из семидесяти восьми учёных, которые бьются над одной очень важной и амбициозной задачей…
Аркадий решил, что незачем тянуть кота за хвост и лучше заняться проработкой тематики полупроводников сильно заблаговременно, чтобы к моменту, когда все начнут интересоваться ею, у советских учёных уже была полноценная база.
— Германий — это, конечно, хорошо, но почему с кремнием проблемы? — спросил Немиров у директора НИИ.
— Мы видим очень серьёзные препятствия в получении чистых кремниевых кристаллов, — задумчиво изрёк Абрам Фёдорович Иоффе.
В «Халцедоне» трудятся такие выдающиеся специалисты как Пётр Леонидович Капица, пару лет как вернувшийся из Кембриджа, Лев Сергеевич Термен, талантливый физик и изобретатель, разработавший в 1920-м году терменвокс, Яков Ильич Френкель, уже издавший три книги по теоретической физике и успевший сформировать у сотрудничающих с ним учёных представление о новом типе дефектов кристаллической решётки, что очень сильно хвалил Иоффе, а также Сергей Иванович Вавилов, младший брат учёного-генетика Николая Ивановича Вавилова, выбравший физику.
Помимо указанных учёных, в НИИ трудятся такие подающие надежды специалисты как Игорь Васильевич Курчатов, рекомендованный сюда самим Иоффе, а также Юлий Борисович Харитон, биографию которого Аркадий знал не хуже, чем курчатовскую.