— А когда мы можем рассчитывать на войсковые испытания? — спросил вдруг Василий Алексеевич.
— Если есть товарное количество пулемётов, то отправляйте их в 1-й гвардейский механизированный корпус, — ответил Аркадий. — Но сначала лучше согласовать это всё с наркоматом обороны — Иосиф Виссарионович, я думаю, захочет лично ознакомиться с вашими наработками и принять решение по вашему пулемёту.
Ему уже было понятно, что именно примут на вооружение — это будет ПД-25 — Пулемёт Дегтярёва образца 1925 года.
Но Аркадий постарается, чтобы и работу Фёдорова не оставили без внимания — возможно, это будет отличный вариант для экспорта, впрочем, как и ПД-25.
«Торговля пушками — это всегда было выгодно», — улыбнулся своей мысли Немиров. — «Пулемёты — это не „сомнительные“ самозарядные винтовки. Пулемёты — это уважаемое оружие, значение которого уже давно понятно абсолютно всем».
Самое подкупающее в пулемёте Дегтярёва — простота. По конструкции он проще Льюиса, проще Браунинга М1919, проще Мадсена и, уж тем более, проще тех французских чудовищ. А ещё он устроен более эргономично, чем зарубежные аналоги, не говоря уже о том, что он владеет двумя фокусами, которые не знают остальные — питается с ленты и магазина, а также меняет стволы, как перчатки.
Это универсальный пулемёт, который должен быть, со стандартным стволом — в пехоте и кавалерии, с утолщённым стволом — в бронетехнике и на флоте.
Пулемёт Фёдорова, наверное, лучше продать в США, чтобы там начали эксклюзивное лицензионное производство. Аркадий уже видел, что серию ПФ-25 они не потянут — не тот уровень промышленности. У американцев тоже не совсем тот, потому что у них на разных заводах совершенно разное отношение к точности и стандартам. Стандартов федерального статуса ещё не существует, а предприятия, вступающие в какие-либо сообщества производителей, придерживались внутренней стандартизации исключительно на добровольной основе.
Ко Второй мировой точность и стандартизация прирастут многократно, но до этого ещё десять с лишним лет — это огромный путь.
А вот у кого уже есть выдающаяся точность изготовления и приверженность стандартизации чуть ли не на религиозном уровне — это германская промышленность. Но им продавать такую технологию Аркадий очень не хотел…
Армия США давно уже мечтает о хорошем пулемёте, а Браунинг дал ей свой М1919, который был неплох, но не обеспечивал достойную скорострельность, был очень тяжёл, а также не владел фокусом с быстрой заменой ствола.
ПФ-25 может заинтересовать её, ведь пулемёт очень хороший. И самое сложное в нём — это роликовое запирание ствола, а всё остальное было проще, чем у того же Браунинга М1919. Если тот же Курчевский сумеет ворваться с ним на оружейный рынок…
— Мы ещё пистолет испытать должны… — напомнил Василий Алексеевич.
Аркадий, нежно погладивший воронённую ствольную коробку пулемёта, поднял на него взгляд.
— Шпагинский? — уточнил он.
— Да, — улыбнулся Дегтярёв, после чего посмотрел куда-то за спину Аркадию. — А вот и сам Шпагин, кстати говоря.
Георгий Семёнович принёс какой-то деревянный ящик и положил его на стол, рядом с пулемётом, после чего поочерёдно пожал руки Немирову и Дегтярёву. Шпагин — человек простой, рабоче-крестьянский. За это любим и уважаем коллегами.
Но Фёдоров и Дегтярёв очень любят и уважают его совсем не за это. Шпагин, как говорят, метался между двумя «непримиримыми лагерями» конструкторского бюро, помогая то Владимиру Григорьевичу, то Василию Алексеевичу.
Помимо этой бурной деятельности он разработал усовершенствованный приклад к ППД-18, а также сконструировал накручиваемый дульный тормоз-компенсатор к револьверу системы Нагана, увеличивающий кучность стрельбы на 12–14%, что довольно-таки неплохо. Второй жизни револьверу это не дало, так как Красная Армия хочет что-то получше, но тыловые части всё ещё оснащаются Наганами, поэтому разработка была ненапрасной.
— Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант, — улыбнулся Шпагин Аркадию. — Здравствуйте, товарищ Дегтярёв.
— Здравствуйте, здравствуйте, — кивнул ему Аркадий.
— Здравствуйте, товарищ Шпагин, — улыбнулся Василий Алексеевич. — Готовы к испытанию?
— Уже давно, — ответил Георгий Семёнович и открыл ящик. — Я принёс сразу пять модификаций своего пистолета. Вот этот, модель № 1, стреляет стреловидными пулями 3×25 миллиметров, а вот этот, модель № 2, стреляет пулями 6,5×25 миллиметров…