В данный момент он смотрел на войну как на всю эту вереницу вынужденных политических убийств. Как на кровавую, отвратительную, антигуманную и разрушительную безальтернативность…
— Нет, — покачал головой Русаков. — Да и с чего бы ему? Он же в ВКП (б). Ну и в «Правде» не на последнем месте.
Немиров вернулся к чтению «Правды».
Его заинтересовала статья об успехах в Ставропольской губернии. Официально заявлено, что кулаков в губернии больше нет, они либо уехали от «бескормицы», либо вступили в артели и коммуны на правах рядовых тружеников.
Подпольная холодная война на селе близится к завершению — на заседании СНК, в прошлом месяце, Аркадий слышал, что в 1924 году было собрано 98 миллионов тонн всех видов зерновых. Для сравнения, при царе, в довоенном 1913 году, собирали 50,5 миллионов тонн зерна.
Но это всё не считая Маньчжурии и Китая — только вот там послевоенная неразбериха и сельское хозяйство работает не очень эффективно, поэтому не хватает даже на покрытие собственных потребностей. Из-за этого часть зерна из остальных республик идёт в КитССР, преимущественно в Пекин, который надо очень хорошо кормить, чтобы там всё не рухнуло.
Зато, как пишут «Известия», в Маньчжурию и на Дальний Восток начали переезжать китайские крестьяне, получающие там землю и сразу же начинающие формировать артели и коммуны.
С одной стороны, это может показаться плохой идеей, так как в партии уже есть мнения, дескать, китайцы всё заполонят, а русских людей совсем не останется, но Аркадий был ярым сторонником заселения Дальнего Востока маньчжурами, ханьцами, хуэйцами и остальными полноправными гражданами СССР, так как знал будущее…
К 2040-м годам Дальний Восток России представлял собой малонаселённую пустошь, полную городов-призраков. Депопуляция, начавшая всё смелее проявлять себя во второй половине 10-х годов, привела к тому, что населения, в целом по миру, становилось всё меньше и меньше. Старики умирали, а новые дети не рождались, а ещё с Дальнего Востока постоянно уезжали люди, поэтому, к весьма печальному концу Третьей мировой, люди жили только в некогда крупных городах, а тайга была полностью отдана на откуп волкам и медведям.
Сейчас же китайцы, которым очень некомфортно жить в тесноте Северного Китая, мигрируют, при полной поддержке Советской власти, в малонаселённые регионы, получают сельхозтехнику, посевное зерно и строительные материалы — всё для того, чтобы увеличить численность населения на Дальнем Востоке.
Но просто так их там не оставят, ведь запланировано проводить там ликбез, массово учреждать русско-китайские школы, а также открывать высшие учебные заведения.
Аркадий, при поддержке Ленина, принявшего его доводы, инициировал амбициозную программу по полноценной интеграции китайского населения, переехавшего в РСФСР. Дальний Восток, если у них всё получится, станет одним из самых густонаселённых регионов.
Этот амбициозный план, в случае успеха, существенно облегчит освоение природных ресурсов, за счёт обилия рабочих рук. Не придётся объявлять комсомольские стройки, с отправкой десятков тысяч добровольцев. Строить будут местные.
Немиров, помимо будущей войны, беспокоился ещё и о грядущей депопуляции. Причины её он понимал не до конца, но чувствовал, что это было как-то крепко связано с капиталистическими отношениями.
В его времена дети — это было что-то неприлично дорогое, совершенно неподъёмное для большинства. Социальная поддержка от государства была практически никакой, поэтому родители оставались наедине с «проблемой» — как поставить на ноги даже одного ребёнка, при таких-то ценах на места в детских садах, стоимости образования, и прочие сопутствующие атрибуты.
Они с его теперь уже бывшей женой решили, что это вообще не их, поэтому так и не завели себе ребёнка, а просто жили для себя.
Теперь же у него есть сын, а ещё второй ребёнок на подходе, причём Людмила считает, что этого всё ещё слишком мало, поэтому надо третьего.
Аркадий не до конца понимал, как она, после того, как из неё вышел целый человек, потом вдруг решила для себя, что хочет пережить такое снова, но выбор её уважал — за волю.
«Эх, теперь надо думать, как просто дожить до войны», — посмотрел Немиров в окно своего кабинета. — «А потом думать, как сделать так, чтобы человечество не уничтожило себя в последней войне».
Масштаб поставленных перед самим собой задач начинал его пугать. В то время, когда он всё это задумал, это казалось чем-то далёким, до чего ещё надо как-то дожить, но с каждым годом это становится всё ближе и ближе.