— Добрый вечер, товарищ Сталин, — улыбнулся посол. — Для меня честь встретиться с вами.
— Добро пожаловать, господин посол, — кивнул ему Иосиф Виссарионович.
— Добрый вечер, товарищ Немиров, — приветствовал Того Аркадия.
— Здравствуйте, господин посол, — улыбнулся ему тот.
— Прошу, — указал Сталин на дверь кабинета. — Вижу, что чай вам уже подали, но должен спросить — ещё чашечку?
— Нет, я вас долго не задержу, — покачал головой посол. — У вас такой прекрасный чай, что не хочется переводить его напрасно.
В кабинете Того дождался, пока сядут Сталин и Немиров, после чего уселся в предложенное кресло перед столом. Литвинов же проявил к нему уважение и сел последним.
Дипломатический этикет предполагает, что первым садиться должно высшее должностное лицо. Литвинов, как опытный дипломат, проявил уважение к гостю.
— Прошу переходить сразу к делу, — произнёс Сталин.
— Я имею честь говорить от лица Его Императорского Величества, Императора Японии, — заговорил посол Того. — Он видит очень хорошую перспективу укрепления дружеских связей между Японской империей и Союзом Советских Социалистических Республик в части поддержания мира в Восточной и Юго-Восточной Азии.
— Каким образом наши интересы в Азии пересекаются с интересами Его Императорского Величества? — поинтересовался Иосиф Сталин.
— Существует подвисший в воздухе вопрос Китая… — начал посол.
— Вопрос с Китаем для нас однозначно решён, — произнёс Аркадий.
— Могу я говорить откровенно? — спросил Того.
— Можете, — разрешил ему Сталин.
— Императорский двор с тревогой наблюдает за событиями в Европе, — заговорил японский посол. — Его Императорское Величество обеспокоен растущим мировым напряжением и желает защитить азиатские страны от гнёта западноевропейского колониализма.
«А-а-а, это же пресловутое „Восточноазиатское сопроцветание“, (1) ха-ха…» — подумал Аркадий. — «Для достижения которого неизбежно должны погибнуть десятки миллионов китайцев, вьетнамцев, лаосцев и остальных».
— В этом вопросе наши с вами интересы совпадают, — продолжил Того. — Мы, как и вы, хотим изгнать европейцев с азиатских земель, даровать этим землям и народам, их населяющим, долгожданную свободу и право на самоопределение…
«… под чутким руководство императора Хирохито», — мысленно добавил Немиров.
— Также мы не хотим войны между Японской империей и Советским Союзом, — добавил посол. — Для этого я уполномочен Его Императорским Величеством предложить вам закрепить наши дружеские отношения пактом о взаимном ненападении.
— Мы изучили проект пакта и он нас, в целом, устраивает, — кивнул Иосиф Виссарионович.
На самом деле, Верховный Совет СССР уже проголосовал — идея пакта понравилась народным депутатам. Из этого следует логичный вывод, что народу он понравился тоже.
— Должен сказать, что мы разработали дополнительное соглашение, в рамках пакта, о включении которых в окончательный вариант настаиваем, — произнёс Того. — Можем ли мы обсудить это дополнительное соглашение в рамках сегодняшней встречи?
— А что за дополнительное соглашение? — спросил Аркадий.
Из того, что Того уже рассказал Литвинову, речь о разделе сфер влияния и территорий в Восточной Азии.
«В прошлой жизни Хирохито с Гитлером весь мир между собой поделили на два полушария», (2) — подумал Немиров. — «А тут даже как-то мелковато — предлагают разделить лишь Китай и Юго-Восточную Азию…»
— Данное дополнительное соглашение предусматривает, если говорить без эвфемизмов и метафор, раздел территории Гоминьдановского Китая между нашими странами, — произнёс посол Того. — Его Императорское Величество предлагает провести линию разграничения по двадцать пятой параллели. Всё, что южнее — достаётся Японской империи, а всё, что севернее — Советскому Союзу. Разумеется, это касается только континентального Китая.
— Я удивлён очень маленькими запросами вашего императора, — произнёс Сталин.
— Это лишь одно из условий, — позволил себе лёгкую улыбку японский посол. — Следующее условие, косвенно вытекающее из первого: Юго-Восточная Азия должна оказаться в безраздельной сфере влияния Японской империи. А третьим условием…
— Можете не продолжать дальше, — произнёс Сталин.
Он встал из кресла и прошёл к окну. Уже вечер, рабочий день закончился, поэтому, по графику, настало время последней на сегодня трубки.
Забив трубку табаком, Иосиф Виссарионович чиркнул спичкой, поджёг его и начал раскуривать.