Дела у Франклина идут не очень — ему всё портит политический провал с Японией. Оказалось, что нефтяное эмбарго, предпринятое, чтобы остановить Японию от агрессии в сторону западноевропейских и американских колоний в Индокитае, лишилось всякого смысла.
Иосиф Сталин, от лица СССР, заключил с Японской империей пакт о взаимном ненападении, а также устроил «рождественские скидки» на нефть. Речь идёт о 30% дисконте на нефть, эксклюзивно для Японии, на объёмы, ограниченные только пропускной способностью железнодорожной сети СССР.
Это значит, что повлиять на Японскую империю через экономические санкции больше нельзя, ведь у неё появился большой западный деловой партнёр…
А уже это значит, что, теоретически, ничто, кроме Армии и Корпуса морской пехоты США, не ограничивает потенциально агрессивные действия Японии во всей акватории Тихого и Индийского океанов.
Великобритания и Франция обеспокоены случившимся, их послы регулярно наведываются в Белый дом и что-то обсуждают с Рузвельтом. Вероятно, какие-то меры противодействия Японии, ставшей слишком независимой в проводимой политике.
— Мне есть чем заняться, — согласно кивнул Леонид.
Ему придётся отменить небольшое вторжение на рынки Белиза, Гондураса и Сальвадора.
Из-за этого, он будет вынужден перенаправить все эти заготовленные средства на «внутренние дела» в уже контролируемых государствах.
«Мексике не помешают дополнительные инвестиции…» — подумал он.
— Мировая обстановка… — заговорил вдруг Рузвельт, подкурив ещё одну сигарету.
— А что с мировой обстановкой? — усмехнулся Курчевский. — Вроде бы, всё так же: бизнесы пытаются отнять, накопленные средства поделить, а честным людям не дают работать…
— Ты опять о своём, — улыбнулся Франклин. — Они же тебе всё возместят.
— Как большевики? — поморщился Леонид. — А как же незаработанная прибыль, репутационные потери, моральный ущерб?
— Издержки бизнеса, — пожал плечами президент США. — Мне ли тебе объяснять? Все через это проходят, в той или иной степени.
— Ладно, что поделать? — вздохнул Леонид.
— А зачем ты полез в Индию? — спросил вдруг Рузвельт. — Это тебе не нефтяной бизнес, это не Мексика, не Гватемала и даже не Белиз с Гондурасом — там ведь и убить могут…
— Я вообще не планирую ничего на Индию, — сразу же открестился Курчевский. — Пришли, заработали и ушли. Мои ребята выполняют все заказы.
— А ведь этот Ежов тоже русский, — произнёс Рузвельт. — Тоже эмигрант, бежавший из России от большевиков, тоже начал бизнес, но, в отличие от тебя, чокнулся на почве религии…
— Я слышал, что в Индии водятся всякие паразиты, — сказал на это Леонид. — Залезают человеку под кожу, точат мышцы, внутренние органы. Возможно, есть какие-то, лезущие в мозг и сводящие человека с ума?
Рузвельта передёрнуло от его слов.
— Как они вообще там живут? — спросил он. — Варварство и дикость.
— Мы не выбираем, где нам рождаться, — философским тоном произнёс Леонид.
— Но мы выбираем, где нам жить, — парировал Рузвельт, — а также где и за что умирать. Тут, поневоле, задумаешься о бремени белого человека и об избранности отдельных наций…
Ненадолго воцарилась пауза. Курчевский задумался о своей изначальной цели, о Родине, о том, что сейчас происходит вокруг неё.
— О чём задумался? — спросил Леонид. — Неужто о том самом бремени белого человека? Так и до идей национал-социалистов недалеко…
— Я думаю о Японии, — ответил президент. — Их посол просит аудиенции и обещает некие «взаимовыгодные» предложения. И я не знаю, что и думать — им нечего нам предложить.
Нефтяное эмбарго было откровенно враждебным жестом — оно было введено с целью ограничения активности Японии в Тихом океане.
Леонид знал от Рузвельта, что разведка получила данные о планируемых Японией вторжениях на Филиппины, в Голландскую Индонезию, Индокитайский союз, Сингапур, Бирму и Малакку, а также, на поздних этапах, в Австралию.
Первые сведения поступили от агента, близкого к японскому генштабу Императорской Армии, а затем они подтвердились данными от агента, служащего в генштабе Императорского Флота.
Курчевский считал забавным такое радикальное разделение вооружённых сил одной страны на две равноправные части. Никто никому не подчиняется — номинально ими управляет император, но реально они сильно влияют на политику государства.
Военные в Японии имеют сильное влияние на формирование кабинета министров, их решения, назначение премьер-министра и, по сути, всю политическую жизнь страны. Это чистая милитократия, которая может привести только к полномасштабной войне на уничтожение.