К середине 1940 года все действующие подразделения должны быть перевооружены на АГ-37 и его модификации. Но, с началом войны, доля штурмовых винтовок будет понижаться, из-за мобилизации резервистов, которых вооружат АФ-25, ППД-25 и даже АФ-18 и ППД-18 — всем, что хранится сейчас на многочисленных складах.
— В войсках наблюдается недоумение по поводу АГ-37, — продолжил Лаврентий Павлович. — Старослужащие офицеры привыкли к «классической спайке» пулемёт-винтовка, а офицеры штурмовиков не до конца понимают назначение штурмовой винтовки — считается, что АГ-37 слишком габаритный для боя в траншеях.
— Привыкнут, — усмехнулся Немиров. — Куда они денутся?
Новые боевые уставы полноценно раскрывают назначение и преимущества штурмовых винтовок — высшее командование прекрасно осознаёт боевую ценность нового оружия, поэтому «усвоение» его войсками остаётся лишь вопросом времени.
Кому-то до сих пор жаль «лишние патроны», которые красноармейцы обязательно будут выпускать в белый свет, как в копеечку, но такие в меньшинстве.
Прошлые конфликты показали, что подавление огнём — это не просто метафора, а нечто вполне материальное и сильно влияющее на исход боя.
— Никуда не денутся, — согласился Берия, после чего раскрыл портфель. — По тематике проекта «Тритон»…
Он извлёк из портфеля папку и передал Немирову, а тот сразу же начал внимательно изучать её содержимое.
Проект «Тритон» — это разработка баллистической ракеты дальнего действия. Конечная цель проекта — носитель атомной бомбы, способный доставить её на 1000 километров от места пуска.
Никто не ограничивает учёных — если они смогут превысить нормативы по дальности и полезной нагрузке, выставленные в техзадании, то никто препятствовать не будет.
— В данный момент, ракета Р-4М способна лететь на дистанцию до 200 километров, — продолжил Берия. — До сих пор продолжается отладка системы управления и стабилизации.
Работы над проектом идут медленно, потому что есть приоритет, заданный спецкомиссией — бомбу она хочет как можно скорее, а средством доставки видит ЭТБ-11 — экспериментальный тяжёлый бомбардировщик, оснащённый четырьмя мощными двигателями по 2500 лошадиных сил.
Это хорошая машина, разрабатываемая в КБ Туполева под руководством Владимира Михайловича Петлякова — ожидается, что самолёт будет способен подниматься на высоту 12000 метров и нести с собой 6000 килограмм бомбовой нагрузки. Атомная бомба, по предварительным расчётам, будет весить около 4,5 тонн.
Оборонительное вооружение будет состоять из трёх 30-миллиметровых пушек в турелях, а также четырёх установок со сдвоенными 12,7-миллиметровыми пулемётами. Это не поможет против по-настоящему серьёзных высотных истребителей, которые обязательно появятся в ответ на эти бомбардировщики, но плотность огня оборонительного вооружения не позволит этим истребителям сбивать бомбардировщики без потерь.
Ввиду того, что ядерная доктрина СССР, разработанная заранее, не предполагает ударов по городам, действовать «атомные бомбардировщики» будут в небесах над позициями вражеских армий.
Если взорвать чью-то столицу атомной бомбой, армия этой страны от этого никуда не денется. Гораздо эффективнее поражать скопления вражеских войск. Деморализующий эффект будет тысячекратно выше — как для самих войск, так и для гражданских. Тогда появится вопрос — если они испепелили нашу армию в полях, то что будет, если они скинут бомбу на город?
— Надо искать подход, — произнёс Аркадий. — Приоритет выставлен неверно — нам, кровь из носу, нужна ракета-носитель. Атомные бомбы можно сбрасывать только при условии отсутствия зенитного заграждения, а ракеты, на данный момент, будут неуязвимы для зенитного огня. За ядерными ракетами будущее — поэтому мы должны двигаться к ним как можно быстрее, иначе отстанем.
— Я подниму вопрос на заседании СНК, — пообещал Берия. — Нужно будет разработать подробную презентацию для спецкомиссии — возможно, мне удастся переубедить её.
Вся эта демократия, которую они развели после реформы системы государственного управления, имеет как несомненные плюсы, так и очень неприятные минусы. Аркадий вновь вспомнил времена «немировской вольницы», когда сам решал, что и как надо делать. Теперь же есть комиссии, определяющие потребность страны в тех или иных разработках…
«И это правильно — я же ведь могу ошибаться, а народ не ошибётся», — подумал Немиров. — «И когда я сыграю в ящик, лучше пусть будет коллективное принятие решений, чем единоличное. Вспомнить только Хрущёва с его кукурузными ракетами…»