— Ох, чёрт, мне пора ехать, — посмотрел Леонид на часы. — Детка, я вернусь через три-четыре часа — можешь ложиться спать.
— А куда? — поинтересовалась Анна.
— На встречу в доме Бострем, — ответил Курчевский. — Не могу взять тебя с собой — эта встреча исключительно для русских эмигрантов.
— Я понимаю… — кивнула слегка расстроившаяся девушка. — Тогда я проведу это время с Кармелой.
— Мне приятно, что вы сблизились, — улыбнулся Леонид.
Он собрался и сел на катер. Идти недалеко — нужное место в Гарлеме, почти у причала.
Мария Константиновна Бострем переехала в Нью-Йорк ещё в прошлом году. Она купила себе целый этаж в «K-Air-Building», 100-этажном небоскрёбе Курчевского, который перестроила в нечто привычное для себя.
Она заказала себе нехарактерный для Нью-Йорка ампир: мрамор, позолота, шкуры экзотических животных, резная мебель в императорском стиле, колонны, пилястры и обязательная лепнина с растительными мотивами. В этом стиле не было ничего колониального, чего невольно ждёшь от американских домов, но чувствовалось что-то старорежимное, имперское…
«Орлы», — увидел Леонид, поднявшийся на нужный этаж, украшения на стенах. — «Я забыл об орлах».
Роскошная входная дверь из чёрного дерева был украшена гербом давно канувшей в Лету Российской империи, а в коридоре его встретил услужливый лакей, одетый в торжественный мундир.
— Господин Курчевский, — поклонился он. — Приветствую вас!
— Здравствуйте, — кивнул ему Леонид.
— Нижайше прошу проследовать за мной, — вновь поклонился лакей.
Этаж в K-Air-Building обошёлся Марии Константиновне в круглую сумму — она заплатила полтора миллиона долларов непосредственно за этаж, а затем вложила минимум семьсот пятьдесят тысяч в его обустройство. Отдельно к этому стоит прибавить набор императорской мебели для гостиной, купленной Бострем у СССР на аукционе. Это подлинник, некогда стоявший в Александровском дворце, что в Царском селе, обошедшийся Бострем в 215 000 долларов США. Леонид тоже за него торговался в тот день, но «отвалился» на рубеже 100 000 долларов…
— Здравствуйте, дорогая моя Мария Константиновна! — заулыбался Леонид, когда к нему вышла сама Бострём.
На ней было чёрное платье в дореволюционном стиле с высоким воротником, длинными облегающими рукавами и матовой бархатной юбкой до пола, украшенной тонким кружевом. На плечах её лежала лёгкая вуаль, а на груди блестела камея из гагата, подчёркивающая её неизменный траур. Муж её, насколько знал Леонид, погиб ещё в Русско-японскую войну, но она носит траур с тех самых пор.
— Здравствуй, Лёня, — приветливо, но сдержанно, улыбнулась ему женщина и протянула руку для поцелуя.
Курчевский вежливо поцеловал её руку и удостоился кивка.
— Мы уже собирались начать, но ты успел вовремя, — произнесла Мария Константиновна.
В обеденном зале уже присутствовали Марфа Бочкарёва, Пахом Семёнов, а также двое неизвестных Леониду мужчин. Он доброжелательно кивнул знакомым, а также вежливо приветствовал неизвестных.
— Это капитан Александр Антонович Швоб, — представила Мария Константиновна пожилого мужчину в деловом костюме. — Он прибыл из Парагвая, от небезызвестного вам Петра Аркадьевича.
— Рад знакомству, — пожал ему руку Курчевский.
— Взаимно, — улыбнулся капитан Швоб. — Я уже давно ищу с вами встречи, господин Курчевский…
— Правда? — нахмурился Леонид. — И зачем же?
— Господин Столыпин хотел бы обсудить с вами несколько интересных возможностей… — начал столыпинский посланник.
— Я вас понял, — перебил его Леонид. — Поговорим об этом позже.
— Хорошо, — кивнул Александр Антонович.
Прислуга начала заносить блюда и алкоголь, теперь уже абсолютно легальный. Никогда ещё американское общество не воспринимало ничего от правительства с таким же облегчением, с каким оно восприняло отмену «Сухого закона». А Леониду было больно — огромная статья нелегальных доходов испарилась в один миг…
— Когда я смотрю на тебя, Лёня, мне, почему-то, вспоминается один юноша, которого я когда-то приютила и пригрела на груди… — заговорила Мария Константиновна.
— Да? — улыбнулся Курчевский.
— Аркадий Немиров, — процедила Бострем. — Я подобрала его на улице, дала возможность отучиться в военном училище и как он отплатил мне? Уговорил уехать на чужбину, прозябать в этом холодном междуречье…
Леонид мог бы пожелать каждому, чтобы ему пришлось вот так «прозябать в этом холодном междуречье». Бострем владеет неплохими процентами в компаниях Бочкарёвой, Семёнова и Курчевского, а также не забывает покупать акции новых компаний, поэтому её состояние приближается к семидесяти миллионам долларов США. То, как она сейчас живёт — это голубая мечта абсолютного большинства жителей планеты Земля. Она ничего не делает лично, но её состояние растёт из года в год, даже несмотря на непомерные траты на свой «двор» и «фаворитов».