Республиканцы не считают, что их дела плохи, а президент Нисето Алькала Самора даже утверждает, что победа близка, как никогда. Но он либерал, что определённым образом характеризует этого человека для Жукова.
Испанские коммунисты же слушают Коминтерн и представителей СССР, поэтому начали постепенно эвакуироваться. Они понимают, что будут делать националисты, когда война закончится их победой.
ЧВК «Царская стража» и «Чёрная стража» продолжают сражаться до последнего доллара — деньги плачены, поэтому наёмники честно их отрабатывают. Но им тоже приходит смена из местных формирований, которые они сами же и обучают, поэтому наёмники уезжают в родные края, батальон за батальоном…
— Но надо написать об успехе в Ставку, — улыбнулся Рокоссовский. — Как там Немиров говаривал? «Опилки в башке, а не серое вещество»!
Ударный полк франкистов, меньше суток назад, попал в хорошо спланированную засаду в лесу близ городка Ампоста, с применением химических танков, зарытых на дороге фугасов и замаскированных пулемётных гнёзд.
Танки и броневики были уничтожены в первые минуты, а затем пришло время пехоты — её тоже покрошили очень быстро и продуктивно. Передовой дозор признаков засады не обнаружил, так как маскировались все участники очень тщательно, поэтому колонна сгорела, а солдаты погибли или попали в плен.
Потом у засадников завязался короткий бой с прибывшим подкреплением франкистов, после чего республиканцы и СпН отступили, оставив поле боя за врагом. Трофеев никаких, но зато наступление на Ампосту было безоговорочно сорвано.
Националисты до сих пор хромают в вопросе разведки, поэтому подобные засады продолжают оставаться эффективными и очень серьёзно влияют на положение дел на тактическом уровне. Но на стратегическом уровне это лишь небольшой выигрыш стремительно истекающего времени…
А на основных фронтах, где наступают немецкие дивизии, ничего подобного не получается, поэтому они уверенно берут города. Позавчера они взяли Сорию и Калатаюд, после чего взяли паузу, чтобы восстановить силы.
Немецкие войска работают, как часы, берут своё планомерно, по военной науке, поэтому падение Мадрида неизбежно. А Мадрид падёт — падение всего остального будет лишь вопросом времени.
— Ладно, шутки шутками, а надо что-то делать с обороной Мадрида, — произнёс Жуков. — Ваши предложения, товарищи?
Глава двенадцатая
Пророк
*5 декабря 1937 года*
— … и никогда этого не приму! — отрезал Николай Ежов. — Любовь! Любовь к ближнему — вот в чём наше спасение! А господин Ганди несёт околесицу — если он за всех, то пусть докажет это на деле! Почему он так мало делает для неприкасаемых⁈ Предложил называть их «детьми Бога» и мыл им ноги⁈ Это он называет борьбой с их дискриминацией⁈
Его поддержали бурными возгласами, от которых Ганди поморщился, из-за чего Николай чуть не улыбнулся.
Крыть аргументы Ежова ему нечем: Николай кормит неприкасаемых, реально интегрирует их в общество — даёт работу, учит их детей, а также проводит «акции любви», то есть, совместные празднования, в которых участвуют представители других каст.
— Мы сами должны строить своё общество, своими силами! — продолжил Николай. — Это англичане расширяют пропасть между неприкасаемыми и остальными! Даже внутри каст мы разобщены! Мы не любим друг друга! Мы не уважаем друг друга! Мы не ценим друг друга! Но вместе мы — несокрушимая стена! Вместе мы — сила! Сила борьбы за любовь! За любовь к ближнему! Оглянитесь! Вот они — ближние, жаждущие вашей любви! А там…
Ежов указал в сторону, метафорически указывая на англичан. И все это прекрасно поняли, даже Ганди, погружённый в контекст проблем индусов не хуже, чем Ежов.
— Вы никогда не уговорите тигра-людоеда не есть ваших детей! — воскликнул он. — Даже если он сейчас сыт, это значит лишь то, что он уже съел чьего-то ребёнка! И завтра он придёт за вашим! А что предлагает господин Ганди⁈ Говорить с ним⁈
Он сделал картинную паузу и жестом руки воззвал к толпе.
— Нет! — выкрикнул один из его сподвижников.
— Не-е-ет!!! — подхватила толпа.
В этот момент Ганди понял, что проиграл.
— Борись за любовь, народ Индии! — начал скандировать Ежов. — Борись за любовь! Борись за любовь!
— Борись за любовь! Борись за любовь! Борись за любовь! — подхватили слушатели.
Под эти вопли, посрамлённый Ганди ушёл с помоста, захватив своих последователей.