По совокупности причин, Красная Армия, объективно, непобедима. Но противники, несмотря на очевидность невозможности победы, продолжают сопротивляться.
Французские власти, судя по всему, не сумели смириться с этим и не приняли ультиматум, за что, прямо сейчас, расплачиваются своими жизнями французские солдаты.
Шахиншахский Иран тоже отказался принять ультиматум, за что платить будут иранские солдаты, очень скоро.
— Рота, по машинам! — скомандовал Август.
Великобритания уже вступила в войну, поэтому на юг Ирана пару месяцев назад были переброшены две механизированные дивизии из британской 8-й армии — это отмечалось в оперативной сводке пару дней назад.
8-я армия дислоцируется в Египте, поэтому переброска была сложной, но англичане что-то чувствовали, раз пошли на такое.
Впрочем, две дивизии, пусть и механизированные, сильно ни на что не повлияют, так как наступление на Иран начато с трёх сторон.
Две армии наступают с северо-запада, из Иранской ССР, ещё две армии наступают с северо-востока, из Туркменской ССР, а ещё одна армия наступает с востока, из Нуристанской ССР.
Иран обречён заведомо, это понимали все, но не оборонять его нефтяные месторождения британцы просто не могли себе позволить, потому что это катастрофа.
Французы, правда, в обороне нефтяных месторождений, насколько известно Августу, не участвуют, так как у них есть более важные проблемы, но они тоже очень сильно пострадают от этого.
Военно-морские флоты этих стран потребляют нефть, как свиньи жрут отруби, то есть, очень много и жадно, поэтому об операциях за пределами Атлантики им скоро придётся забыть, ведь у них больше нет альтернатив, кроме поставок из США.
Потеря Ирана и Ирака убьёт эти недобитые колониальные империи — чего и добивается командование.
Август много думал о том, чем они все занимаются, и не понимал, почему это не было сделано уже давно. Им больше неоткуда брать столько нефти и случись это за полгода-год до начала войны…
Возможно, были какие-то веские резоны ждать, раз Верховный Совет не решился на подобное.
Тем временем, Август уселся на сиденье командира и надел шлемофон.
Б-34АМ-3 затарахтел мощным 900-сильным мотором.
— Оборудование проверить, — приказал Август. — Затем — рапорт.
— Механик-водитель — готов.
— Наводчик — готов.
— Десант — готов!
— Поехали, — вздохнул гвардии майор Келлер.
Государственная граница СССР пересечена, но они были далеко не первые.
Первыми границу пересекли фронтовые бомбардировщики и истребители сопровождения.
Тонны бомб обрушились на заблаговременно разведанные пункты дислокации живой силы и бронетехники противника, а затем по пограничным заставам начали лупить артиллеристы.
Рота Августа проехала через опустевшую иранскую заставу, на которой уже успели прибрать трупы и засыпать кровь песком.
А дальше они просто ехали.
Сопротивлялись иранские солдаты без особого энтузиазма — по пути встречались редкие тела, оставшиеся после передовых отрядов.
Фронт уже ушёл далеко вперёд, поэтому встречи с противником маловероятны.
Пару раз их обстреляли из кустарников, но Август не стал задерживаться, а лишь приказал пострелять в противника и доложил командованию о случившемся.
Шли часы, в боевое отделение попадал мелкий песок, в небесах пролетали самолёты, что невозможно пропустить из-за реактивного рокота.
Реактивные Ил-20, несущие на себе броню и до трёх тонн разного оружия, ревели не только двигателями, но и 30-миллиметровыми орудиями и неуправляемыми снарядами.
«Пехлеви нужно было просто сдаться», — подумал Август, внимательно следящий за окрестностями через командирский прицел.
Через четыреста километров, сапёрно-штурмовая рота гвардии майора Келлера достигла города Кередж.
По дороге Август видел взятые деревни и городки — кое-где были видны следы полевых укреплений, уничтоженных ударными подразделениями с наскока. Превосходство в огневой мощи делало сопротивление, пусть даже с опорой на полевые укрепления, малоэффективным.
Один раз по ним стрельнули из британского РПГ, но стрелок не попал и рухнул в песок, срезанный из спаренного пулемёта. Он подошёл к маскировке с воображением — вырыл в песке яму для себя и гранатомёта, а затем накрылся брезентом песчаного цвета. Сразу его заметить было нельзя, поэтому он получил право первого выстрела.