Это добровольцы из граждан Швеции, содержащиеся за счёт объединения шведских промышленников, неравнодушных к «судьбе нордической расы».
Фактически, добровольцев примерно двадцать человек и базируются они в Киле. Вся их работа — это принимать поступающее из Швеции вооружение, маркировать его на немецкий лад, списывать, как выбывшие из строя в ходе транспортировки, и отправлять на фронт.
Они поставляют этим двадцати с лишним добровольцам «истинно шведские» танки «Stridsvagn M/37» — на самом деле, это ST vz.37, произведённые в США и поставленные морем в Швецию, броневики Terrängbil m/36 — в реальности это американские броневики М-6.
Помимо бронетехники, неравнодушные шведы поставляют своим «героическим воинам» бомбардировщики Saab 23 и 24 — американские K-23 и K-24, соответственно, и истребители Saab 3 и Saab 4 — американские K-3 и K-4.
На такую аферу и немцы, и шведы, и американцы смотрят сквозь пальцы. Вернее, смотрели.
— Деньги, конечно же, не пахнут, — продолжил Рузвельт, — но как только русские захватят хотя бы несколько образцов нашей техники, нас ждёт дипломатический скандал.
— Но это же всё официально производится по лицензии! — ответил на это Леонид.
— А пулемёты и пушки тоже? — спросил президент. — И снаряды к ним тоже? А ты не задумывался, что у них нет ни одного завода, производящего наши крупнокалиберные патроны и снаряды?
Это было самое узкое место плана. Несмотря на то, что он лично прилетал в Стокгольм, ничего путного заключить не удалось — шведы не хотели тогда американского оружия и больше склонялись к советскому.
Однако, несколько неравнодушных граждан из рядов промышленников, в частном порядке, закупили ряд лицензий на производство, но производство так и не началось. И ни один из них не покупал лицензии на пушки и снаряды, поэтому Швеция не может, де-юре, поставлять кому бы то ни было «лицензионные» пушки и пулемёты с боеприпасами.
— Ты думал, что этого никто не заметит? — поинтересовался Рузвельт.
— Бизнес есть бизнес, — улыбнулся Курчевский. — Все ошибаются.
— Не заходи в своей ненависти к бывшей Родине слишком далеко, Леон, — попросил его Рузвельт. — Ситуация очень нестабильная, поэтому «лавочку» с добровольческим корпусом нужно закрыть. Или, хотя бы, организуй юридическую правомерность всего происходящего. Гувер выкопал всё, что связывает тебя с этим делом и другими. Мне стоит большого труда сдерживать его от опрометчивых действий. Например, он хочет допросить тебя о статусе вооружений Вермахта и Королевской Армией Италии.
— Я займусь этим, — пообещал Леонид. — И всё исправлю.
— Постарайся, — попросил президент США. — Многие обеспокоены тем, что я пригрел на своей груди настоящего фашиста. Им не объяснить, что ты не фашист — ты бизнесмен…
Он посмотрел на часы.
— Уже три минуты, как должен был прийти генерал Паттон… — произнёс он задумчиво. — Я попросил его составить беспристрастную сводку реального положения дел в Европе. Посмотрим, как он справится.
Спустя минуту, в дверь постучали.
— Войдите, — разрешил Рузвельт.
Генерал вошёл в кабинет, сделал три строевых шага, резко и энергично отдал честь и доложил:
— Сэр, генерал-майор Джордж С. Паттон докладывает!
— Вольно, генерал, — улыбнулся Франклин Рузвельт.
Он сам повысил Паттона после начала Второй Великой войны — сейчас выяснилось, что бронетанковые войска были сильно недооценены и Паттон всё это время был прав.
— Здравствуйте, господин Курчевский! — улыбнулся Паттон Леониду.
Их объединяла взаимная симпатия. Паттон горячо поддерживает абсолютно все идеи Курчевского в области развития бронетехники США. А Леониду он нравился за прямолинейность, настойчивость и мужскую простоту — он видел в нём некий военно-американский аналог себя.
— Здравствуйте, — улыбнулся ему Леонид.
— Докладывайте, генерал, — попросил Рузвельт.
— Начну с главного, господин президент, — начал Джордж Паттон. — Комми насовали «Оси» полную корзину шишек за воротник. Любому военному, дружащему со своими мозгами, это уже очевидно — так называемая, «молниеносная война», которую нормальные люди называют манёвренной войной, а чуть менее нормальные «стратегией Алексеева», провалилась.
— Хм… — удивлённо хмыкнул Рузвельт.
— Я не могу заглянуть в голову Адольфа, но, проанализировав его действия, могу описать возможный план, — продолжил генерал-майор. — Они вгрызлись в Линию Ленина, кое-где даже глубоко обточив её об себя, и остановились. Они задумали главный удар на юго-восточном направлении, что, в случае успеха, дало бы им плацдарм для расширения на запад и восток. На запад — для удара в тыл Линии Ленина и её уничтожения, а на восток… Ну… Это… Стратегические цели, самая мякотка…