Но тот спутник тысячелетиями обстреливался метеоритами из космоса, а тут поработали люди. Артёму при чтении той сцены казалось, что генерал Немиров вспоминал своё боевое прошлое в Империалистическую войну. Теперь же он понял, что такие пейзажи — это обычное дело при любой войне…
Боевое охранение остановилось за триста метров до ближайших укреплений противника и открыло огонь из вспомогательных 30-миллиметровых пушек.
Б-14 поддержали их огнём — стреляли по любым подозрительным кустикам.
Нервы вражеских бронебойщиков не выдержали. Загрохотали противотанковые ружья, но продлилось это недолго, так как наводчики танков и БМП не спали и быстро подавили всяческое сопротивление.
— Три танка на десять часов! — раздался в динамике шлемофона выкрик лейтенанта Цаплина.
— Гришин, огонь по «семёрке»! — среагировал лейтенант Сергеев. — Кумаров — на тебе правый фланг и тамошнее ПТО!
«Семёрка» — это чехословацкий ST vz. 37. Это крепкий танк, неуязвимый для 30-миллиметровых пушек, вооружённый 47-миллиметровой пушкой vz. 38. Эта пушка — дальнейшее развитие противотанковой пушки vz. 36. Основные изменения коснулись длины ствола и противовеса, что увеличило бронепробитие и улучшило стабильность наведения орудия.
— Есть! — ответил лейтенант Гришин.
— Есть! — ответил лейтенант Кумаров.
— Цаплин — бей по «шестёркам»! — приказал лейтенант Сергеев командиру мотострелков.
«Шестёрка» — это LT vz. 36. Броня у него тоньше, а ещё он оборудован двумя башнями, в одной из которых 37-миллиметровая пушка, а в другой — 12,7-миллиметрового калибра Браунинг М2.
— Гросицкий! — переключился Артём на внутреннюю связь. — Огонь по центральному танку!
Башня довернула на несколько градусов, а затем раздался выстрел.
Бронебойный снаряд врезался в почву рядом с нижней лобовой деталью. НЛД — это самая главная уязвимость этого танка, обладающего толстой бронёй, имеющей рациональные углы наклона.
Наводчик, лейтенант Гросицкий, чертыхнулся и внёс поправку в прицел. Заряжающий быстро дослал снаряд и доложил о готовности.
Следующий выстрел был более удачным. Vz. 37 успел выстрелить, а затем ему в нижнюю лобовую деталь врезался 57-миллиметровый снаряд, пробивший её и уничтоживший, как минимум, трансмиссию и механика-водителя со стрелком-радистом.
Вражеский снаряд врезался в лобовую броню танка Кумарова, но отрикошетил куда-то в небеса.
— Гросицкий, добей «семёрку»! — скомандовал Артём.
«Шестёрки», почти непрерывно обстреливаемые из автопушек, начали пятиться, ведя беглый огонь в ответ.
Сергеев решил узнать, по кому садят лёгкие танки противника и посмотрел в триплекс командирской башенки. Он увидел, что враги сконцентрировали огонь на впередиидущей Б-14. Пули и снаряды рикошетили от эквивалентной танковой лобовой брони БМП.
Тем временем, Гришин дал дополнительный выстрел по «семёрке», что совпало с выстрелом Гросицкого. Вражеский танк такого сурового обращения не выдержал и запылал изо всех щелей и люков.
— ПТО подавлена, — сообщил лейтенант Кумаров.
«Шестёрки» отстрелили дымовые шашки перед собой и быстро скрылись за завесой. Гришин дал один выстрел, как и Гросицкий, но результатов видно уже не было.
— Пехота отступает! — сообщил механик-водитель Хунгуреев. — Уходят за завесу!
— Лейтенант Цаплин — занимайте траншеи, — приказал Артём. — Недобитков мы подожмём.
— Принято! — ответил командир мотострелков. — «Коробочки» — вперёд!
— Взвод — вперёд! — приказал лейтенант Сергеев. — Кумаров, Гришин — на боевом охранении, я — в резерве.
Танки поползли вперёд, не торопясь, чтобы ненароком не догнать вражескую пехоту. Близкие контакты с пехотинцами категорически запрещены, поэтому боевой устав требует, чтобы дистанция соблюдалась неукоснительно.
Все три БМП стреляли на ходу — автоматический огонь из 30-миллиметровых пушек безальтернативно подавлял любое возможное сопротивление из траншей…
Дымовая завеса продержалась меньше двух минут, после своего исчезновения явив миру догоревшую «семёрку» и одну покалеченную и брошенную «шестёрку». Левая гусеница лёгкого танка разорвана, а люки распахнуты настежь — экипаж спешно покинул бронемашину.
«Счёт 2:0», — отметил про себя Артём.
Если бы танков было двенадцать, а оборона имела полный комплект ПТО, то брать её одним танковым взводом было бы сродни самоубийству. Но штаб внимательно следит за боевой обстановкой и выделил ровно столько танков, сколько нужно для добивания разгромленного артиллерией и авиацией опорного пункта.