Поднялось вооружённое восстание, почти сразу же перетёкшее в партизанскую войну. КГБ уже занимается возникшей проблемой, но неизвестно, насколько это затянется.
Уже понятно, что восстание потерпело поражение: Хельсинки восставшим взять под свой контроль не удалось, как и остальные города, и всё, что им осталось — уйти в подполье и пить кровь красноармейцам.
Они устраивают засады на конвои, нападают на заставы, мелкие гарнизоны, а также расправляются с просоветскими согражданами. Особенный упор они делают на террор в отношении народных депутатов Советов всех уровней.
Последнее — это очень весомый пропагандистский аргумент в пользу СССР. Всем известно, что нардепы в Советы не назначаются по спискам, а избираются демократическим путём, а механизм их избрания абсолютно прозрачен — голосование открытое и списки избирателей общедоступны. Получается, что восставшие борются против выбора народа Финляндии. Это просто было нельзя не использовать.
Советский агитпроп злоупотребляет этим инструментом, ежедневно выпуская отчёты о расправах над народными депутатами и сотрудниками администрации, назначаемыми Советами на местах.
В дополнение, публикуются фотографии погибших, а также некрологи.
Первоначальная народная поддержка восставшими уже утрачена — неприятно, когда поддерживаемые тобою «народные освободители» вдруг начинают убивать избранных тобою же народных депутатов.
Попытка восставших парализовать работу местных органов самоуправления не увенчалась успехом — это заслуга оперативников КГБ и Красной Армии.
Но хуже этого провала для восставших был провал идеологический.
Какой посыл несёт их борьба?
Не помогайте коммунистам, не выбирайте нардепов, не участвуйте в политической жизни своей страны, сидите тихо и молча, ждите настоящую власть — иными словами, реакционеры призывают финский народ «вернуться обратно в стойло».
Тем не менее, оружия и боеприпасов у восставших очень много, они прятали всё это в лесах и болотах, поэтому им всегда есть из чего и чем стрелять.
Финскую армию, насчитывавшую до оккупации 15 000 солдат и офицеров, интернировали и отправили в Омск. В работах их задействовать запрещено, так как они интернированные, а не военнопленные.
Но восставшие к армии не причисляются — к началу оккупации все эти люди уже не состояли в армии, а были сугубо гражданскими лицами. Поэтому отношение к ним особое — военные трибуналы рассматривают их, как гражданских преступников, нарушающих законы военного времени. А это либо расстрел, либо Баян-Обо, что в Китайской ССР.
В Баян-Обо все пойманные и приговорённые к исправительным лагерям преступники добывают для СССР широкий спектр полезных ископаемых: железную руду, цинк, германий, ниобий, тантал, фтор, барий и торий.
Там же работает НИИ «Рутений» — этот институт занимается совершенствованием технологии добычи редкоземельных элементов, коих в Баян-Обо крайне много. Аркадий знал из прошлой жизни, что это месторождение — самое богатое в мире, поэтому удержание этой территории было стратегически важным.
«В Европе, если всё пойдёт очень плохо, мы можем пойти на уступки», — подумал он. — «Но за Баян-Обо будем стоять до последнего красноармейца — это месторождение гарантирует СССР техническое преимущество на столетие вперёд».
В Финляндии ситуация находится под чутким контролем местных органов КГБ и НКВД, при посильной поддержке Красной Армии. Ну и местные не очень хотят, чтобы это подпольное противостояние продолжалось, так как большинству финнов понравилась идея прямого самоуправления через Советы.
«Советы — это главное конкурентное преимущество СССР», — подумал Немиров. — «Кто-то другой поставил бы во главе оккупационной администрации своих „сатрапов“, а мы ставим самих финнов, причём не тех, которые „исторически сложились“, а избираемых самими финнами. Как это крыть? Да никак».
Перечитав рапорт ещё раз, он быстро написал свою реакцию и передал документ Ванечкину.
Следующий документ — рапорт от Верховного главнокомандующего, генерала армии Шапошникова.
Он подробно описывает обстановку на Южном и Западном фронтах, где наступило неожиданное затишье.
Румыния пребывает в состоянии полнейшей дестабилизации: потеря всего Закарпатья и столицы парализовало оставшуюся часть страны, что вынудило Гитлера взять этот кусок Румынии под собственный административный контроль — теперь там немецкое военное руководство на местах. Операция «Скрипач» закончилась феноменальным успехом — Румыния, де-факто, выведена из войны.