«Ой, зря…» — слабо улыбнулся Егор, когда увидел, куда именно начал уклоняться вражеский пилот.
Богомолов зажал гашетку и полоснул немца практически гарантированно смертельной очередью. Правда, непонятно было, попал ли он в кабину, но «худой» ушёл в штопор, из которого так и не выбрался.
«Три!» — подумал Егор. — «Целых три! И мы ещё живы!»
Оставшийся Мессершмитт сразу же бросил недобитка — решил, что игра не стоит свеч.
Он удалился и начал набор высоты, чтобы попытать счастья с истребителями сопровождения и остальными бомбардировщиками.
— Уходит! — сообщил стрелок верхней пулемётной турели.
— Выпутались! — сказал майор Волков. — Бортмеханик, что у нас с двигателями?
— Новых повреждений нет, но топливо течёт! — ответил старшина Бернацкий. — Утечка из дополнительных баков!
— Сколько потеряли⁈ — обеспокоился командир экипажа.
— От 300 до 500 литров! — ответил бортмеханик.
— Сука, плохо, твою мать! — воскликнул майор. — До Лодзи дотянем?
— Повезёт, если дотянем до линии фронта, — сказал на это старшина.
— Штурман, сколько нам лететь? — спросил Волков.
— Час пятнадцать — до линии фронта, — ответил Теодоряну.
— Ладно, попробуем дотянуть, — вздохнул командир экипажа. — Как немцы отцепятся, сбрасываем всё лишнее!
То, что пробит дополнительный бак — это плохо, но то, что ничего не загорелось — это хорошо. Встроенная система пожаротушения работает очень плохо, так как её разработали вместе с самолётом и это первая встроенная система пожаротушения в истории авиации. Тушит она ненадёжно и уже были случаи, когда самолёт сгорал даже после её срабатывания.
«Когда как — раз на раз не приходится», — подумал Богомолов.
Немцам стало не до бомбардировщиков, так как прибыла вторая эскадрилья сопровождения. Она сразу же вступила в бой, но немцы решили, что на сегодня хватит и пора домой.
Тем не менее, один Мессершмитт был сбит и оставил после себя чёрный дымный след.
Бомбардировочная эскадрилья летела выше и впереди — она удалялась всё дальше…
Бомбардировщик дребезжал металлом и чувствовалось, что ему сегодня крепко досталось. Но они ещё живы и летят, а это было хорошим знаком.
— Что со стрелком? — спросил командир экипажа.
— Ранение в живот, — ответил штурман. — Осколок, судя по всему, не проник — пластина удержала. Жить будет!
Это очень частое ранение среди лётного состава. Крупный осколок врезается в пластину, гнёт её и загоняет в плоть, но сам не проходит.
Когда небо полностью очистилось от вражеского присутствия, начался сброс всего, что только можно.
Сиденья были демонтированы и выброшены в бомбовый отсек, створки бомбового отсека тоже были отсоединены и улетели в неизвестность, за ними боеприпасы к пулемётам, а затем была отсоединена шаровая турель, сразу после того, как из неё вылез стрелок.
Кормовую пушку тоже отсоединили и вышвырнули за борт, как и боеприпасы к ней.
Оставили только верхнюю и нижнюю пушечные турели, на случай, если немцы не забыли о недобитке…
Впрочем, рядом летело звено истребителей сопровождения, выделенных для поддержки, так что врага будет, кому и чем встретить.
Облегчение бомбардировщика должно выиграть хотя бы пару десятков километров. Возможно, критические пару десятков.
— Что по топливу⁈ — спросил майор Волков спустя примерно час с лишним напряжённого полёта.
— Почти на дне! — ответил бортмеханик. — Осталось около пятидесяти литров в расходном баке! Похоже, что не дотянем до линии фронта!
— Твою мать… — ругнулся командир экипажа. — Штурман, ищи площадку для посадки!
Какой-то из двигателей начал отчётливо чихать.
— Снижаемся на 2000 метров, — произнёс Теодореску. — Есть открытая местность впереди! Ох…
Егор посмотрел на причину вздоха. Это линия фронта. Немецкая полевая ПВО открыла огонь.
— Выхода нет! — ответил на это майор Волков. — Протянем как можно дальше и садимся!
— Топливо кончилось! Двигатели встали! — доложил бортмеханик.
Скорость упала и самолёт начал планировать.
— Зафиксировать турели! — приказал майор Волков. — Всем закрепиться! Раненого — в хвост!
Помимо сидений, есть спинки для фиксации на стенах. Егор закрепился и затянул ремни. Посадка на планирующем бомбардировщике — это смертельный номер.
Немецкие зенитчики несколько раз попали, но это незначительная мелочь, на фоне того, что будет дальше…
— Выпуск шасси! — приказал командир экипажа.