Что-то острое ткнуло ему в бедро. От испуга Таха застучал пальцами ног, пытаясь зацепиться, оттолкнуться и вырваться на волю, и толстые когти зазвенели о дно клетки.
— Очнулся, — голос тахара прозвучал позади одновременно ожидаемо и неожиданно. — Позовите Дану, она просила.
— А, а, разнервничался как, — тахар с лампой отставил её. — Понервничай-понервничай, индюшка.
— Индюшка? — в поле зрения вошёл другой тахар, держа в руке обычную длинную палку. Пришельцы отличались друг от друга. Кожа первого была светлой, «персиковой» и шерсть тоже была светлой, а кожа второго тёмно-коричневой, шерсть чёрной. Они, как и гахханианцы, отличались друг от друга. Но различить их было трудно, особенно если они собирались вместе и имели похожие цвета. Гахханианцы тоже отличались цветом чешуи, а мужчины и хасса, у них были разные лица и тела; но можно было поспорить, что и тахары видят в них одного и того же «гахху».
— А ты видел, как они ходят? — пришелец покачал головой вперед-назад и издал кашляющий звук, подрагивая. — Как большие индюшки! И ноги как у большой птицы, и вон, даже перья на голове растут.
— Ну, тогда уж страус.
— И где ты видел страусов?
— В Чёрной Книге, где ещё? Мне больше похоже на ящерицу. Но ноги птичьи. И этот коготь… Но, нет, ящерица.
— Нет, птица.
— Ящерица!
Закашляло ещё несколько пришельцев, их было не меньше пяти. Его, точнее, от него, охраняли несколько тахар. И все они были неплохо вооружены. Но это не удивительно и правильно, что его боятся. Бояться не как Таху, а как гахханианца. Дед говорил ему, что для других разумных и не очень видов их внешность воспринималась устрашающей, хищной. Угрозой. И это было действительно так, ведь из природы они вышли хищниками. Таха только и мог, что приподнять верхнюю губу, сильнее оголив выглядывающие изо рта острые зубы, провести изнутри по ним языком. Прошли миллионы лет с тех пор, как его предки ходили по равнинам и лесам дикими кровожадными зверями, но его тело всё ещё оставалось предназначенным для убийств.
Таха зажмурился и ещё раз напрягся, чтобы вырваться из пут. Его взяли в плен. Но зачем? Что с ним собираются делать? Под действием импульсара Таха просыпался и непроизвольно засыпал уже несколько раз. Он не мог вспомнить, были с ним рядом эти же или другие тахары, но всякий раз его не трогали, если не считать толчка палкой, только смотрели и говорили между собой. Не считая того, что Таху усадили в клетку, к нему не проявляли иной вражды. Он уже не боялся и не нервничал так сильно, как в первое пробуждение, но, всё же, удары сердца отдавали в виске у слуховой выемки. Если бы не плотная кожа, то вена бы вздула её и пульсировала, как толстый червяк.
В палатку вошел ещё один пришелец, воспользовавшись входом напротив лица Тахи, так что он мог увидеть новоприбывшего. Вероятно, это была их женщина — под костюмом в районе грудной клетки выступали два бугра. На корабле говорили, так можно различить их пол; бугры — висящие кожаные мешочки, есть только у женщин. Если у них, конечно, есть мужчины и женщины, и их тела выполняют те же функции, что у гахханианцев.
— Товарищ командир, — сидящий на столе быстро спрыгнул с него, выпрямился и приложил пальцы к голове. Она повторила жест.
— Враг очнулся.
— Мне сообщили, — тахарка присела прямо напротив Тахи, смело смотря ему в глаза; он закрыл их защитным веком, чтобы не моргать какое-то время. Вся левая часть её лица была в глубоких рытвинах и наростах, представляя собой один сплошной тёмно-розовый шрам. Часть кожи у рта отсутствовала, оголяя мелкие боковые зубы. Не было и век на левом глазу, заменённым протезом с камерой, имитирующей зрачок.
— Отпустите, — хотел сказать Таха, но из закрытого рта доносилось только неразборчивое гудение; его челюсти были сжаты тонким ремнём. Да и говори он внятно, то друг друга им понять не суждено. Во всяком случае, сейчас и в ближайшее время. Языка пришельцев не было в доступной базе Содружества, так что его расшифровка займет время. Аналогичная проблема могла возникнуть и у пришельцев.