Но Кирилл уже вынул ее из кресла. Илона растерянно смотрела на него. Чувство достоинства замужней дамы совершенно невовремя, как она понимала, вдруг заговорило в ней. Она уже довольно резко дернула плечом, чтобы освободиться от захвата, как губы Кирилла коснулись ее шеи… Все поплыло перед глазами… Она пыталась что-то произнести, но с ее губ сорвался только тихий протяжный стон.
Мелентьев подхватил ее и, выйдя в коридор, безошибочно нашел дверь спальни. Его забавлял ее ужас и усилившееся постанывание: «На супружеской постели! На освященном верностью месте! Никогда!» Он положил ее и рассмеялся. «Судя по твоим голодным глазам, муж все время отговаривается работой. И уж, конечно, не раз в твое отсутствие заставлял вздрагивать застоявшуюся, заплесневевшую супружескую кровать от озорного адюльтера».
Илона думала, что просто возненавидит себя за минутную слабость, но, постепенно приходя в себя, она ощутила наслаждение и радость от того, что так легко поддалась безумию. Она прижалась к Кириллу и принялась осыпать его бесчисленными поцелуями…
Кирилл потянулся и, скользнув рукой по ее спине, сказал:
— Неплохо бы еще кофе!
Она подскочила, накинула пеньюар и помчалась исполнять его желание.
Когда Мелентьев вышел в гостиную, то нашел сверкающую улыбкой Илону и накрытый стол, на котором кофе отводилась лишь скромная роль десерта.
— И когда же в Женеву? — лакомясь канапе с паюсной икрой, уточнил детектив.
— Скоро! Через два месяца! — ответила Илона и озорно рассмеялась.
«Прямо на глазах похорошела! — не мог не отметить Кирилл. — Больше двадцати пяти и не дашь. Глянец светского приличия ей явно не к лицу. Она загнала свою живость и стала эффектно бесцветной. На таких смотрят, но не хотят!»
— И давно так разъезжаете с мужем?
— Лет десять.
— Да! — словно припомнил Мелентьев. — Эдуард ведь до тебя был женат?
— Осведомлен! — кокетливо изогнула губы Илона.
— Профессия!
— Я не в претензии!
— Мне говорили, его первая жена была твоей подругой?
— Мир не без добрых людей, — иронично усмехнулась Крылова. — Да, мы были дружны с Галиной.
— И в аварию попали вместе? — заметив ее недовольный взгляд, детектив как можно более беспечно добавил: — Говорят!
— Да, вместе! — сухо бросила она, поднялась с кресла и вышла.
Вернулась с бутылкой минеральной воды.
— Послушай, почему тебя это интересует? — строго посмотрела она на Мелентьева. — Разве это имеет отношение к убийству Жаклин? Или…
— Вот именно, или! — рассмеялся Кирилл и взял из ее рук бутылку. — Садись! Просто мне хотелось узнать немного о тебе.
Илона пожала плечами, но взгляд ее просветлел.
— Знаешь, как бывает, дружили вместе Галина, Эдик, я и мой тогдашний друг. Поехали на уик-энд за город… и тут случилась эта нелепейшая авария. Вину почему-то свалили на Эдика. Он был в трансе. Галина умерла в сельской больнице от потери крови… Я пыталась помочь… — Илона запнулась от тяжелого воспоминания. — Нашла хорошего адвоката, и все стало на свои места. Ведь если бы Эдик был виноват, погибли бы все, находившиеся в машине, а не одна Галя. Грузовик вильнул и врезался в кабину прямо с ее стороны… Эдик был ужасно подавлен смертью Галины. А тут следствие, угроза быть осужденным, конец карьере… Я должна была поддержать его, быть рядом. Так мы и остались вместе.
— Кстати, как я могу увидеть Эдуарда?
— Зачем? — удивилась Илона.
— Ты забыла, что я детектив, который ведет расследование, — поцеловал ее в запястье Кирилл.
— Действительно, забыла, чему обязана радости встречи с тобой. И это единственное, за что я могу быть благодарной Жаклин.
— Кстати, ты хоть отдаленно представляла, что собиралась написать о тебе и твоем муже Рахманина?
— Думаю, она написала бы что-то о бывших увлечениях Эдуарда и не преминула бы намекнуть, что он в свое время, был без ума от нее… А обо мне? — Илона постукивала красным ноготком по подлокотнику кресла. — Наверное, тоже о каких-нибудь давних романах…
— Но почему вас так это взволновало — какие-то домыслы, старые и уже никого не волнующие любовные связи? Почему вы с Эдуардом тоже приезжали, как выражалась сама Жаклин, к ней на поклон?
Илона раздраженно поставила чашку на блюдце, едва не разбив.
— На поклон! Чего захотела! Не сомневаюсь, она мечтала об этом! Но мы приехали, чтобы попытаться вразумить ее! Нас всех связывает давняя дружба и то, что она написала о Петре Арсентьевиче, нас возмутило!