— Вот как! — воскликнул детектив и про себя отметил: «Теперь понятно, почему ключи от квартиры Рахманиной оказались в ящике письменного стола. Скорей всего преступник во время того визита на дачу потихоньку вынул их из ее сумки. Обыскал квартиру, а потом, убив Жаклин, бросил ключи в ящик». — Значит, все, о ком вы мне рассказали, приезжали к Рахманиной на дачу с просьбой прекратить дальнейшие публикации? — обратился он к Метляковой.
— Да, верно.
— А когда это было?
Маргарита задумалась, глухо всхлипнула и ответила:
— За неделю до убийства.
Кирилл, словно охотник, завидевший из засады зверя, опасно улыбнулся.
— Я оставлю вам свою визитную карточку, — сказал он, поднимаясь с дивана. — Если что-нибудь захотите мне рассказать, позвоните!
— Да что мне вам еще рассказывать! — махнула она рукой.
— А вы уверены, что Жаклин уничтожила все свои черновики?
— Она их здесь, вот в этой комнате сожгла. Взяла у меня большой железный поднос и сожгла.
— А как ей пришла идея обратиться за помощью к Светлане Ферри? — задержался в коридоре Мелентьев.
— Так она ей сама позвонила, эта Ферри, черти бы ее унесли куда подальше! Не будь у Жаклин этого ноутбука, дачи, может, она еще бы сидела над своими записями, а со временем, может, и остыла бы к ним. Так нет! Около года назад, я как раз была у Жаклин, раздался звонок. Смотрю, подруга моя в сильном изумлении. Поговорила, записала номер, положила трубку и задумалась.
— Знаешь, кто сейчас звонил? — спросила она меня.
— Что вопрос дурацкий задавать? Хочешь — скажи, не хочешь — молчи!
— Светка Судорина, ну та, что в фильме снималась с Олегом Ветровым и Никитой Напольским. Что потом замуж за швейцарского миллионера вышла.
— И чего ей от тебя нужно?
— Странная она какая-то… — протянула Жаклин. — Говорит, слышала, что дела у тебя не очень… Зайди ко мне, поболтаем.
— А о чем тебе с ней болтать? — возмутилась я. — Что хорошего она тебе скажет? Ведь ты у нее из-под носа Никиту тогда увела!
— Может, поблагодарить хочет, — развеселилась Жаклин, — что я ей помешала замуж за него выйти. Что, может, через меня миллионершей стала.
— И что, пойдешь?
— Пойду! — решила она.
Дня два спустя открываю дверь, стоит Жаклин, глаза огромные, а сама смеется.
— Представляешь, прихожу к ней… Квартира! Наши с тобой сложи и еще столько же добавь… огромная, шикарно обставленная…
— Доставила ей удовольствие! — не вытерпела я. — Пошла восхищаться ее барахлом!
— Подожди, не психуй! Она ничего напоказ не выставляла.
— А чего выставлять, когда оно все само выставляется!
— Ну, ты права! Права! Но знаешь, что она мне сказала? Говорит, я всегда, Жаклин, восхищалась вами, как актрисой! Я вашу Катарину раз сто смотрела и считала, что артистка должна быть, как вы, яркой, страстной… В глазах должен затаенно сверкать огонек трагедийного начала, а с губ слетать ироничный, задевающий смех… Одним словом, я, как неудавшаяся, неважно по каким причинам, актриса, лучше других понимаю, как трудно жить, когда нереализованное так и осталось в тебе. Да и вообще, как трудно жить, оставив позади успех… Вот, — протянула она мне конверт. — Актеры никогда не считали зазорным брать деньги у меценатов. Хотите — берите, не хотите — воля ваша! Только желание мое помочь вам — искреннее.
— Жаклин взяла, — вздохнула Маргарита. — «Я, говорит, почувствовала, что она не лжет, не насмехается надо мной». Потом Светка в следующий свой приезд еще ей денег давала. А как Жаклин начала работать над своими «Живыми листьями», так подумала-подумала, да и позвонила Светке в Швейцарию. Сказала, что, мол, хочет написать книгу. «Не могу же я всю жизнь брать у тебя деньги. Я — не такая! От помощи не откажусь, но она мне необходима только для рывка вперед». Ну и сказала, что нужен ей ноутбук и уединение на даче. Светка распорядилась: горничная, что за квартирой следит в ее отсутствие, передала Жаклин деньги и ключи.
— И в ответ на щедрый жест Светланы Ферри, Рахманина собиралась написать и о ней, — указал Кирилл на журналы.
Маргарита растерялась.
— А может, Жаклин хотела провести параллель между ними. И в отместку представить Светлану с благородной стороны?
«Если принять во внимание, как мадам Ферри отнеслась к убийству Жаклин, можно сделать вывод, что она не сильно сокрушалась», — подумал детектив.