— Нет, объясни! Какую еще сцену! И вообще, чего ты добиваешься?
— Правды! — синие глаза Кирилла словно озарились вспышкой фейерверка. Светлану заворожил этот неожиданный блеск. Она растерялась: кто перед ней — детектив или нежный любовник.
Мелентьев обнял ее, и Светлана забылась в поцелуе.
— Господи! — простонала она. — Что мы делаем? Это ужасно… здесь!
Кирилл подхватил ее на руки и отнес на второй этаж.
— Нет, все равно не хочу здесь! — с трудом лепетала она, стараясь подавить мощный импульс желания.
Длинный разрез платья облегчал задачу — успокоить неистовствующее одиночество вдовы. Ее губы приоткрылись, и дом вновь огласился стоном жертвы… только на этот раз любовного насилия.
Подобно Жаклин она лежала на животе почти без дыхания. Медленно повернулась, глаза были закрыты, но по губам скользила улыбка.
— Ты прав! Чувства обострились. Это неповторимо!
— Все в наших силах! — склонился над ней Кирилл и доказал невозможное: они дважды вошли в одно и то же наслаждение.
Когда они вновь спустились в гостиную, контур тела Жаклин уже не вызвал у Светланы содрогания.
— Мне хотелось бы все-таки проверить версию убийства Олега Аллой Валуевой, — сказал Кирилл, останавливаясь у письменного стола.
— Ты думаешь, что и Жаклин убила она? — подняла глаза Светлана. — Но зачем? Какая может быть связь между этими преступлениями?
— Вот я и предлагаю разобраться! Расскажи, о чем вы говорили с Рахманиной, когда всей компанией приезжали на дачу?
Мадам Ферри улыбнулась.
— Тебе и это уже известно! Хотя чему удивляться? Если даже один человек не всегда может сохранить свой секрет, что говорить о десяти!
Она села в кресло у выхода на веранду.
— А что тебе рассказать?
— Все! Вплоть до того, как вы вошли, кто где сидел, что говорил…
— Думаешь, я все так и запомнила! Не до того было. Во-первых, меня обвиняли, что я пригрела Жаклин, а во-вторых, мне совсем не хотелось, чтобы она написала обо мне какую-нибудь чушь. Правда, Жаклин намекала, что напишет лишь слова благодарности, но после того, как она отделала Петра Арсентьевича Бахарева, я глубоко усомнилась в ее способности испытывать чувство благодарности.
— Тем не менее попытайся!
Светлана задумалась.
— Что ж! Если память мне не изменяет, то Жаклин с явным вызовом уселась в кресло посреди комнаты. Валерия, Алла, Илона устроились на диване. Мужчины в креслах… но, ты же понимаешь, все постоянно передвигались. А разговор был об одном. Все, можно сказать, просили Жаклин прекратить публикацию, как кто-то выразился, «Смрадных листьев». Но она отказалась наотрез. Вошла в раж, стала угрожать и потешаться над нами. Помню, крикнула Лере, что за последнюю главу отхватит такой гонорар, какой та за все свои книги не получала. «Такого еще никогда не было!» — просто захлебывалась она в своей злобной радости. И, любуясь собою в зеркале, угрожала кому-то невидимому.
— В зеркале? А где же оно? — оглянулся Кирилл.
— Разбилось! Странно, правда? Жаклин мне позвонила на другой день и сказала, что зеркало ни с того ни с сего разбилось.
— А где оно висело?
— Вот здесь, — указала Светлана на крючок в простенке.
Кирилл подошел ближе. Гостиная была недавно оклеена обоями, и стены еще не успели выгореть.
— Значит, она стояла прямо перед зеркалом? — повернулся детектив к мадам Ферри.
— Нет! Она стояла вот здесь! — Светлана прошла почти на середину гостиной. — И вот так размахивала руками!
— А кто был сзади нее? Может, Валуева?
— Не помню! Все внимание было приковано к Жаклин. Но кто-то был! Эдик Крылов! Хотя не уверена… — она задумалась, а потом лукаво обратилась к сыщику: — Опять ты все перевел на Жаклин.
— Ну что ты! Просто я предположил, что Рахманина каким-то образом, это еще предстоит выяснить, могла быть замешана в отношениях Аллы и Олега. Когда же Валуева убила Олега, то ей пришлось убрать и Жаклин, как свидетеля, который мог ее шантажировать. Рахманина, вероятно, уведомила Валуеву, что в главе, посвященной ей, речь пойдет о ее связи с Ветровым. Алла же рассудила верно: лучший способ избавиться от шантажиста — заставить его навсегда замолчать.
Лицо Светланы заметно порозовело от волнения. В глазах, следящих за детективом, читался один вопрос: «Неужели то, что ты говоришь, правда?»
— А почему ты мне не сказала, что вы с Ветровым собирались пожениться? — спросил Мелентьев.
Мадам Ферри достала из пачки сигарету, щелкнула зажигалкой и лишь потом ответила вопросом на вопрос: