Кирилл постарался ненавязчиво вывести певицу из задумчивости.
— Вам налить еще соку? — чуть наклонился он к ней.
Она встрепенулась, взмахнула ресницами.
— Да, пожалуйста! На чем я остановилась?
— На том, что Валуев не умеет прощать!
— Собственно, этим все сказано. Развелся и женился на Алле.
Мелентьев подал Марианне стакан.
— Благодарю! — слегка кивнула она. — Как бы мне кратко и емко охарактеризовать нашу цепкую провинциалочку? Сметливая, ловкая, хватающая на лету все, что следует делать и чего не следует, вписывающаяся в круг предлагаемых обстоятельств и людей. Вначале ей было нелегко с Крыловыми, Бахаревыми. Ее не замечали. Попросту не видели рядом с Алексом. А со мной ей и сейчас не легче, — с оттенком злорадства усмехнулась Марианна. — Но она сумела поставить себя и теперь со всеми на равных. Алекс ее любит… обожает сына, насколько он вообще это может.
— Вы считаете его бесчувственным?
— Я считаю его очень сдержанным в проявлении чувств.
— Как вы полагаете, чем могла Валуевой угрожать Рахманина?
Марианна очень выразительно пожала плечами.
— Думаю, менее всего она могла представлять угрозу именно для Аллы. Но, судя по ее очень нервному поведению, возьмусь предположить, что ей не хотелось читать о былых похождениях Алекса.
— У нее не было любовника?
Марианна, бессильно откинувшись на спинку дивана, залилась смехом.
— Нет! — уверенно ответила она, но, подумав несколько секунд, вдруг произнесла: — А впрочем? Она ведь ловкая! Хотя риск велик! Алекс не потерпит…
Видимо, вопрос взволновал Марианну, и она продолжила рассуждать вслух:
— Но кто знает? Уж больно сладки на вкус рискованные встречи с любовником! Однако в обществе мадам Валуева слывет образцовой супругой. Вот все, что я могу вам поведать о нашей провинциалочке, — заключила Марианна.
— Еще один вопрос! — задержал ее детектив. — Я обязан выяснить, кто где был в дни смерти Ветрова и Рахманиной.
— Пожалуйста! Двадцать четвертого мая, когда Олег… ужас! как вспомню, всю передергивает, был задушен этой мерзкой тварью, я весь день и даже ночь провела в студии звукозаписи. А… Забыла! Какого числа убили Жаклин?
— Седьмого июня, — подсказал Мелентьев. — Около или сразу после полуночи.
— Всю ночь была в клубе «Эва».
— Но ведь приблизительно после одиннадцати вечера вы его покинули.
— О! Осведомлены! Заболело горло. Ездила домой за спреем.
Их взгляды скрестились, но пауза не успела заполнить собой пространство.
— Благодарю! — без тени недоверия к словам Горстковой произнес Кирилл.
Марианна улыбнулась и протянула руку.
— Еще увидимся! — с кокетливой насмешливостью воскликнула она перед входом в зал.
Из-за двери появилась серьезная секретарша.
— Все готовы, Марианна!
— Ты же видишь, иду! — ответила она и бросила на Кирилла зажигательный взгляд.
«К чему бы это?» — подумал тот.
Взгляд вдовы был еще ярче. Он требовал немедленного ответа, грозя спалить все вокруг.
В вечернем платье цвета фуксии Светлана стояла посреди гостиной. Грудь, едва прикрытая тканью, волнительно вздымалась.
— Я должна быть неотразимой! — очень серьезно сказала она вошедшему Кириллу.
— Не получится! — наигранно сокрушился он и указал на стены. — Тебя уже отразили многочисленные зеркала.
Она покачала головой.
— Как ты не поймешь? Я же символ! Символ, скрепляющий дипломатические отношения между Швейцарией и Россией. Скажу честно, я не стремилась к этой роли, мне ее навязали. У миллионеров тоже есть обязанности, — притворно вздохнула она и, подойдя к Кириллу, положила руку с великолепным бриллиантом на безымянном пальце ему на грудь.
— Я должна излучать сексапильность! Но за годы замужества, не получая в нужной мере любви, я потеряла всякий шарм. Я стала оболочкой, под которой нет женщины…
— Трудно поверить!
— Ах! — она обхватила его голову руками и сильным движением притянула к себе.
Кирилл попытался приподнять платье, но оно оказалось слишком узким. Тогда он воспользовался не оказывающей сопротивления молнией. Они замерли друг перед другом: Кирилл в смокинге и Светлана в колье и диадеме из рубинов и бриллиантов.
«В каком-то фильме я видел подобный кадр, — постарался припомнить детектив. — Безусловно, она тоже. Что ж, смотримся эффектно».
Взгляд Мелентьева остановился на комоде с холодной мраморной крышкой. Он приподнял вдову и усадил на нее. Через минуту крышка стала горячей.
«Действительно, утешать даму — дело не из легких… Чем больше ее утешаешь, тем она более безутешна», — посмеивался Кирилл, глядя на закрывшую от удовольствия глаза Светлану.