— Я бы сказала, что это чудовищный произвол! — выпалила девушка.
— Я с вами согласна!
— Но, тем не менее, вас арестовали по подозрению в убийстве?
— Как я понимаю, любого из знакомых Жаклин, теперь может ожидать подобная участь!
Журналистка открыла рот, собираясь выпалить следующий вопрос, но Валуева отрицательно покачала головой и сказала:
— Простите, я очень устала!
Телохранитель мадам Ферри проложил дорогу к машинам.
Мелентьев вошел в просторный вестибюль театра, в котором недавно начался ремонт. Оглянулся по сторонам. Завидевшая его дежурная поспешила было навстречу, но с лестницы раздался голос Напольского:
— Кирилл, поднимайтесь! Пойдемте, поговорим в буфете!
— Что вы думаете об аресте Аллы? — пропуская детектива вперед, не удержался он от вопроса.
— Думаю, трудно будет доказать ее причастность!
— А, по-моему, это вообще какой-то абсурд!
— Вы так уверены в невиновности Валуевой? — искоса взглянул на артиста Мелентьев.
— Я бы мог заподозрить и ее, и кого угодно, если бы Жаклин была убита киллером. А так… — он развел руками. — Я закажу кофе!
— Спасибо! — Кирилл сел на мягкий стул с высокой спинкой.
— Чем я могу быть вам полезен?
— Несмотря на то, что следствие по делу убийства Рахманиной с успехом ведется МУРом, я, как вам известно, выполняю частный заказ мадам Ферри. Поэтому должен поинтересоваться, где вы были седьмого июня после одиннадцати вечера?
Никита усмехнулся и задумался, но после минутного молчания весело воскликнул:
— Так у Владика! Маева! К нему приехали друзья из Штатов, и он по этому поводу устроил прием.
Кирилл понимающе кивнул. Он знал Владика Маева, популярного эстрадного певца, чья утонченная манера исполнения была окрашена в голубой цвет. Владик Маев держал, что называется, открытый дом. Когда он купил новую квартиру и занялся ее обстановкой, то дизайнеру пришлось учитывать пожелания певца, стремящегося создать уют не только для себя, но и для многочисленных друзей: «Вот здесь, думаю, будет хорошо поставить удобное кресло! — указывал он рукой, обвитой тонкими платиновыми браслетами. — Кто-нибудь придет после концерта усталый, сядет, расслабится. А кому-то захочется послушать новые записи, посмотреть телевизор… Значит, нужно сделать «музыкальный островок»… А вот здесь или здесь, — озабоченно оглядываясь, продолжал он, — можно установить стойку бара. А там, за аркой, большой обеденный стол…»
Кирилл как-то заходил к нему вместе с Региной. Дверь им открыл друг и секретарь Владика.
— Привет! — чмокнул он Регину. — Проходите!
У Кирилла возникло ощущение, что он попал в VIP-зал аэропорта. Кто сидел, кто лежал, кто ходил, кто ел, кто разговаривал… Владик, положив руку на плечи Марианне Горстковой, что-то напевал вместе с ней. Затем подскочил и, красиво интонируя, воскликнул:
— Послушайте! Это надо послушать! Марианночка, прошу!
Они вышли на середину зала и пропели какой-то французский шансон начала пятидесятых годов. Регина в полном восхищении от душки Владички захлопала в ладони и бросилась к нему запечатлеть на его душистой гладковыбритой щеке поцелуй.
— Регинка! — воскликнул он. — Как я рад!
— Познакомься! — указала она на Мелентьева. — Мой друг Кирилл!
— Будьте как дома! — пожал ему руку Маев.
«Получается, что у Напольского есть алиби, которого как бы и нет! — подумал детектив, вдыхая терпкий аромат кофе. — Никита мог спокойно выйти, встретиться с Марианной, а затем все также спокойно вернуться. Или даже сама Марианна могла из клуба отправиться прямо в гостеприимный дом Владика, чтобы укрыться в его спальне. «Спальня — место немноголюдное, — любит говаривать Маев. — Один, два, максимум — три человека должны найти там уединение». — Поэтому дверь спальни была снабжена замком. — Никогда бы не подумал, что Андрей Рокин настолько примитивен, — размышлял Кирилл, пока Никита говорил по телефону. — Ну разве можно воспрепятствовать Марианне встречаться, с кем она хочет? Разве можно доверять словам известной, красивой женщины? Ей было нужно осуществить свой грандиозный музыкальный проект, и она воспользовалась Рокиным. Она поклялась ему в верности, но не секунды не сомневалась, что не сдержит своей клятвы. И это, в первую очередь, на руку самому Рокину. Ведь Марианна, заключенная в клетку, не сможет петь, во всяком случае, так, как я это слышал! Н-да, что-то ничего у меня не получается! — подавил невольный вздох детектив. — Убийцу Рахманиной упустил. Расследование трагической гибели или преднамеренного убийства Ветрова не двигается. Теперь и заказ Рокина, кажется, повис в воздухе…»