Напольский отложил телефон, попросил еще кофе и, пристально взглянув на Мелентьева, хотел что-то сказать, но передумал. Сверкающая улыбкой буфетчица принесла им еще две чашечки ароматного напитка. Никита сделал несколько глотков и, слегка усмехнувшись, спросил:
— А почему и вы, и милиция решили искать убийцу именно среди тех, о ком собиралась написать Жаклин?
По лицу Кирилла пробежала тень уязвленного самолюбия. Он предпочел многозначительно промолчать.
— Судите сами, — продолжил после паузы Никита, — что могла такого страшного поведать Жаклин о Гарри, обо мне, об Алексе? Эдик и вообще не в счет. Вынести на всеобщее обсуждение наши мужские достоинства? — пожал он плечами. — По-моему, никого из нас это не должно волновать. А то, что Петр Арсентьевич столь трагически отреагировал на ее грязную писанину, говорит только о его порядочности, которая теряется перед хамством. И вообще, о других пишут гораздо худшие вещи и ничего… пасквилянты живы и здоровы… Никто из пострадавших от духовной неполноценности так называемых авторов не посягал на их жизни!
Кирилл неопределенно покачал головой.
— … Потом Марианна, Илона, Лера, Алла, Светлана… Ну, что о них? Ведь всем понятно, что рукой Жаклин водила душившая ее злобная зависть. Думаю, она сама была бы не прочь избавиться от нее, но, увы… ей не хватило мудрости!
«Я бы вполне мог согласиться с тобой, — думал Кирилл, — если бы мне не удалось заполнить пробелы в черновиках, где шла речь о Валуевой. Если бы ты только мог предположить, что намеривалась предать широкой огласке Жаклин… Но что об этом? Мне предстоит лишь со стороны наблюдать за ходом следствия по делу Валуевой…»
Вдруг Никита поднялся и протянул навстречу кому-то руку. Кирилл оглянулся и увидел Светлану.
— О, детектив! — улыбнулась она.
— Прости, что не встретил, но ты приехала раньше, — заметил Никита.
— Я только что оттуда! — поморщилась Светлана и шепотом пояснила: — Из Бутырского следственного изолятора. Аллу освободили под залог. Теперь дело за Полевским.
Никита принес кофе для Светланы.
— Я пойду узнаю, закончилась ли репетиция. Гарри сейчас занят со вторым составом, — сообщил он и легким, слегка пружинящим, шагом вышел из буфета.
— Что тебя привело в театр? — спросил Мелентьев.
Светлана загадочно повела глазами и таинственным полушепотом произнесла:
— Грандиозный проект!
— Интересно! И какой же? Или это секрет?
— Разве от детектива можно иметь секреты? — игриво усмехнулась она и оперлась на стол локтями, чтобы приблизиться к Мелентьеву. — У Гарри была идея поставить спектакль о Казанове. Никита написал отличную, остроумную пьесу, и Гарри предложил мне выступить в качестве спонсора. Меня увлекло это предложение. Театр! — закинув голову, вздохнула она. — О нем я грезила… — мечтательный вздох резко оборвался. — Но даже не прикоснулась к его таинству… И вот теперь, пусть не как актриса, я все-таки буду участвовать в постановке.
— Только отдаленно могу представить ее размах. Казановой, конечно же, будет Никита!
— У нас с Гарри не было по этому вопросу разногласий.
Она открыла сумочку, вынула пудреницу и, глядя в зеркальце, спросила:
— Как продвигается следствие?
— К сожалению, не с такой космической скоростью, с какой вам, — сделал Кирилл ударение, — удалось освободить Валуеву.
Светлана посмотрела на него недоумевающе.
— Странно! Складывается впечатление, что ты уверен в виновности Аллы.
— Очень может быть!
— Уклончивый ответ.
— Хорошо, скажу более определенно. Я уверен в том, что Рахманину убила Алла Валуева.
— Ах, вот как! — в голосе мадам Ферри зазвучали легкие нотки презрения. — А почему, собственно, тебя так волнует, кто убил Жаклин? Я же обратилась к тебе с просьбой расследовать причину гибели Олега!
— Меня волнует отношение к преступлению твое и твоих друзей: получается, убить Жаклин можно, а Олега — нельзя! Кривой какой-то взгляд на правосудие!
В глазах Светланы сверкнули искорки, губы надменно дрогнули:
— Так у Фемиды же в руках весы. Вот она и ждет: кто больше положит на одну из чаш — тот и прав! И не надо сравнивать несравнимое! — властно стукнула она рукой по столу. — Человек — понятие общее. Одним больше, одним меньше, а вот Рахманина и Ветров… это уже понятия разные.
— Значит, если бы я доказал, что Валуева убила Олега, ты ее не стала бы спасать?