Я заметила, что он сказал «курила». В прошедшем времени. Так уверенно, словно уже знает, что брошу, если он захочет.
Может, и брошу. Это скорее привычка, чем желание. Дурная привычка.
А еще было приятно поддаваться ему. В шутку или всерьез — я пока сама не поняла. Это новое ощущение мне не с чем было сравнить.
— Тогда и мне дай попробовать, — я игриво потянулась губами к его бокалу.
Эмиль отодвинул его, не позволяя коснуться края. Я зависла в двусмысленной позе над ним — словно собиралась сделать минет.
Ему пришла в голову та же мысль. Он улыбнулся, словно уже представил, как я расстегиваю ширинку и лезу маленькими пальчиками ему в штаны.
Я смущенно отодвинулась, дыхание сбилось. Так сильно, что он заметил. Сердце стучало часто-часто, я смотрела в сторону, приоткрыв губы. Перед мысленным взором стояла картина, как я… Неожиданно во мне вспыхнуло такое желание, что я перестала дышать.
Мысли рассыпались, как карточный домик.
— Выпей что-нибудь другое, — сказал Эмиль. — Коньяк мужской напиток. Не люблю, когда женщины ведут себя, как мужчины. Прости.
— Это ты прости, — зачем-то пробормотала я и попросила. — Мне вина, лучше красного…
А ему нравится, что я покладистая, поняла я.
Нравится, что не спорю. Что делаю, как велит.
Это видно по глазам и улыбке. Уверенный в себе, снисходительный ко мне и моим слабостям. И мне тоже это нравится. У нас нет причин спорить.
Вот с Лазарем было иначе. Он так меня выводил, что иногда рука сама тянулась за бутылкой, треснуть ему по голове! С Эмилем хотелось быть покорной — это доставляло какое-то примитивное удовольствие. От мысли «принадлежать ему» в животе возникало странное чувство. И в ногах тоже — они почему-то стали слабыми.
Официант принес бокал и подал на круглом подносе, застеленном белой салфеткой с оранжевым логотипом «Фантома».
Я взяла высокую ножку и поднесла вино к губам. Носа коснулся тонкий аромат винограда — пахло дорого и вкусно. Я отпила глоток. Кисло-сладкий вкус хотелось катать по языку.
— Спасибо, — поблагодарила я за вино и чтобы развеять паузу.
Это было не неловкое молчание, Эмиль как будто не нуждался в лишних словах. А меня это угнетало.
Эмиль, как вином, наслаждался мной. Глотки коньяка, становились больше, он торопился прикончить бокал. Что его разволновало… я даже не пыталась соблазнить.
— Ты красивая девушка, — заметил он без улыбки. Просто факт и как будто не очень важный. — У тебя кто-то есть? Чем ты занимаешься?
Почему он спрашивает и при чем здесь моя красота?
Я легкомысленно покачала головой и улыбнулась — никого. Лазарь не в счет.
— Я танцую.
— Да? — он словно бы заинтересовался. — Ты сказала нездешняя? Откуда ты?
Вопросы он задавал отрывисто, по делу. Возникло ощущение, что я на собеседовании. Я поерзала, ощущая, как скрипит кожа дивана.
— Издалека. Я из маленького города.
О себе я рассказывать не любила. Дело не в том, что я что-то скрываю — просто нечего. Не о Лазаре же говорить и не о том, как я училась в школе. А больше в моей жизни ничего не было.
Разве что…
— Хочешь, я тебе потанцую? — я допила вино и грациозно поднялась.
Это то, что я умею и что люблю. Мне говорили, мое тело создано для танца — легкое, стройное, гибкое. А в танце оно еще и красиво.
Я встала перед ним и застыла, дразняще улыбнулась.
Сегодня меня тянуло на эротику. Свет, обстановка, прекрасный мужчина — я не знала, что еще танцевать, чтобы по-настоящему выразить себя.
Начала медленно — очень плавно, показывая свое тело и свое желание. Он смотрел не отрываясь. Откинулся на спинку дивана, но увлекся и подался вперед, чтобы не упустить ни одного движения.
Приоткрыл рот и пристально смотрел, словно хотел меня сожрать.
Я не собиралась его соблазнять, заводить — только показывала себя. Не знаю, зачем я это делала, но уже не могла остановиться.
Можно было закончить на чем-нибудь скромном, но его взгляд толкал дальше. Заставлял делать движения все более развязными. Мои пальцы скользили выше по ногам, поднимая подол. Ажурный верх чулок выглянул наружу.
Я танцевала почти в тишине — клубная музыка плохо проникала за дверь. Все что я слышала: глубокое дыхание Эмиля.
Я дразнила зверя и знала об этом. Дразнила, потому что не могла не дразнить. Как иногда совершаешь поступок, понимая, что потом пожалеешь. Но это потом, а сейчас меня толкало под локоть… что?
Дурость или желание поиграть с огнем?
Мои руки скользили по телу. По животу, ладони скользнули между бедер, поднялись наверх и я сжала собственную грудь. Извивалась, откровенно предлагая себя, а выражение лицо отчаянно кричало — мне хорошо, возьми меня.
Раньше я не делала так ни перед кем.
Нет, я танцевала перед другими. Перед Лазарем. Но и близко не так, как для Эмиля.
И мое тело отзывалось на движения — наполнилось сладкой тягучей истомой. Делая меня еще гибче, еще привлекательнее. Я видела по глазам: Эмиль понял, что я хочу его.
— Иди сюда, — велел он.
У меня участился пульс. Твердый взгляд и эта сладкая улыбка в сочетании с жестким голосом перепугали до полусмерти. Я его хотела и боялась одновременно.
Я остановилась под тяжелым взглядом, комкая на бедрах красный подол. Раскрасневшаяся, встрепанная, горячая после танца.
В этот танец я вложила весь нерастраченный огонь.
Внизу живота тяжело пульсировало, а белье стало влажным. Но я же просто танцевала… Я должна была его отвлечь, а не…
— Иди сюда, я сказал, — хрипло повторил он.
Глава 4
Я не девочка. У меня был парень. Но таких взрослых мужчин — никогда.
Глупо улыбаясь, я рассматривала жесткое лицо. Хотелось убежать, скажу честно… А еще, чтобы Эмиль подошел, притянул к себе и…
До жжения в мышцах тянуло взглянуть ниже пояса, но я и так знала, что у него стояк. Да ещё какой после моего танца… Но я смотрела в глаза, пресыщенные и хищные. В его возрасте мужчины слишком догадливы — он понял, что я возбудилась.
Я не двигалась. Застыла, предлагая ему выбирать, что дальше. Решай сам…
Одновременно с этим, словно защищаясь, я непроизвольно опустила руки и сжала подол до белых костяшек. И страшно, и сладко. Белье стало мокрым насквозь, а я еще не определилась, бежать или отдаваться.
Я звала его взглядом: подойди, умоляю… Я хочу быть твоей.
— Допросишься, — Эмиль поднялся с дивана.
На его фоне я почувствовала себя крошечной.
Если он сейчас подойдет, то тянуть не станет и оттрахает прямо здесь.
— Прости, — выдохнула я, отрезвленная его размерами и решительностью на лице. — Я пойду… Прости!
Я попятилась к двери, затравлено оглянулась. Сумочка осталась на диване… и черт с ней!
Мне до одури хотелось убежать и отдышаться где-нибудь на улице, подальше от этого мужчины. Потому что я сама не понимала, что происходит с тех пор, как увидела его в зале.
Я убью Лазаря, когда встречу этого засранца в следующий раз!
— Стой, — догнал меня горячий быстрый шепот. — Стой, маленькая… Не убегай.
Ладонь впечаталась в дверь, не дала открыть. Эмиль притер меня к стене. Перехватил руки, пресекая и без того слабую борьбу и запрокинул мне голову, целуя в губы. Сильное дыхание, напор крупного тела — все лишило сил сопротивляться.
Сам поцелуй был грубым, со вкусом коньяка. Он не ласкал, а клеймо ставил. Торопился, чтобы не успела уйти.
Когда он меня отпустил, я выдохнула и оперлась спиной на дверь. Опустила взгляд, привыкая ко вкусу Эмиля во рту. Новому, опьяняющему. Кажется, он останется со мной надолго. Губы он исцарапал щетиной, и они горели, словно от ожога.
Ноги совсем ослабли — бери тепленькой.
В грудной клетке справа почему-то пульсировала боль. Он надавил чем-то жестким, пока метил своим поцелуем, по-другому не назовешь.
— Ты останешься, — Эмиль сунул руку под пиджак, туда, где что-то выступало. И вытащил из-под полы массивный матово-черный пистолет.