Он подумал, что Ноэль Тримейн очень на нее похожа. Милая, но несгибаемая. Возможно, поэтому он, в конце концов, переспит с Ноэль и положит конец их дружбе с Гектором. Возможно, он притворится, что это Миа.
«Думал, ты будешь держаться подальше от Ноэль».
«Бьюсь об заклад, она одарит потрясающей заботой и лаской».
Даже в его печальном состоянии тело мгновенно отреагировало на эту мысль.
«Не бросайся с головой в этот любовный треугольник прямо сейчас. Тебе есть о чем беспокоиться». Гектор заходил к нему много раз, и Даллас едва не сломался и чуть не спросил парня, что тот думает о новом агенте. Но сумел удержать язык за зубами. Им всем было о чем беспокоиться.
— Игнорируешь меня? — спросила Миа, фальшиво улыбнувшись. Да, Даллас понимал, что она притворяется, но не знал почему. — Или твой изнасилованный мозг, наконец, сдался и окончательно иссох?
— Привет, — поздоровался он. — И мой мозг в порядке, спасибо.
— Давая осмотрим твою грудь. — Не дожидаясь его разрешения, она сняла повязку, скрывающую рану. Она стиснула зубы. — Останется крохотный милый шрам.
Если под «крохотным милым шрамом» она подразумевала «громадный кратер», то да. Все верно.
Раздался стук в дверь, и Даллас перевел взгляд. Вошел Гектор, словно его вызвали прежние мысли.
— Я принес тебе кекс из пекарни снизу.
Гектор протянул свою руку без татуировок, когда подошел к кровати. Ту, которой не мог дематериализовать и пробивать что угодно.
Даллас жил на супе и с радостью взял… пустую обертку. Он нахмурился.
— Где чертов кекс?
Гектор пожал большими плечами.
— Я съел его по дороге. Прости.
Даллас отмахнулся от него, затем выбросил обертку.
— Так что случилось? — А что-то определенно произошло. Несмотря на улыбки и «подарки» от обоих исходило напряжение, которое они не смогли скрыть.
— Ну, — начала Миа, поправив его повязку.
— Привет, привет. Я принес моему красавчику цветы, — сказал Девин с порога, обратив на себя все внимание.
Воссоединение. Великое.
— Разве у них нет ограничений на количество людей в моей палате?
— Конечно, есть, — сказал Девин с кивком. — Дай мне минуту, чтобы ради тебя избавиться от всех.
Он бы это сделал. Заставил всех уйти, контролируя их тела. Девина никогда не волновало, разозлит ли он кого-то, и Далласу всегда это в нем нравилось.
— Они могут остаться. Ты можешь остаться. Кто-нибудь просто скажет мне, что происходит?
— Через минуту, — сказал его лучший друг. — Когда твое настроение улучшиться.
Пожалуйста. Словно оно может улучшиться.
— Так где цветы? — спросил он, указывая на пустые руки Девина.
— Ох. Я отдал их медсестре.
Даллас закатил глаза.
— Что? — сказал Девин невинно. — Она выглядела печально.
— Миа? — Даллас перевел взгляд на нее. — Ты что-то говорила?
Она повернулась и с пинка закрыла дверь, затем поставила перед ней тележку, чтобы никто не вошел. Когда выпрямилась, то потерла руки от хорошо проделанной работы.
— Ладно, итак, — начала она.
— Подожди. Я устроюсь поудобнее. — Девин схватил единственный стул в комнате и сел рядом с Далласом. Он махнул рукой, словно король своей свите. — Продолжай.
Миа скрипнула зубами. К удивлению Далласа она не ударила Таргона, просто начала снова.
— Мы дали Джонни немного крови МакКилла. Надеялись, что это убьет болезнь Шонов, и, возможно, так и случилось. После ужасной первой реакции состояние Джонни улучшилось. Выглядит на сто процентов лучше. Только…
Она вновь переступила с ноги на ногу и посмотрела на Гектора.
Он кивнул и продолжил с того места, где Миа закончила.
— Только теперь он одержим Авой.
— Как одержим? — спросил Даллас.
— Он звал ее. Постоянно. Хотел пить из нее. Бил по окну в своей комнате, чтобы до нее добраться, и ему удалось расколоть предположительно неразрушимую броню.
— А если морить его голодом? — спросил Девин. — Это же его ослабит, верно?
Даллас предположил, что он кое-что знает о вампирах.
Миа потянула за свой короткий хвостик.
— Когда мы заметили, что он исцеляется, и под этим я подразумеваю, что он снова стал похожим на человека, то бросили мешки с кровью в его камеру, и сначала он просто отлично их переваривал, но затем его начало рвать кровью.
Что за…
— Это значит, он встретил свою пару, — сказал Девин с кивком. — Аву. Поэтому он ее звал. Он не сможет пить ничью кровь, кроме ее. Джонни ослабнет независимо от того, будешь ты его кормить или нет.