– В общих чертах.
– Вот и хорошо! Думаю, что на сегодня хватит. Если честно, я немного устал. Ты можешь заняться географическими картами потом, а сейчас пора разобрать наши сети.
На разборку сетей у нас ушло около часа. После работы мы попили чаю и решили продолжить беседу завтра, после обряда общения со стихией Воздуха. На этот раз я не пошёл к себе, а остался на ночь у хранителя. Старик забрался на печь, а я лёг на один из его топчанов. То, что рассказал волхв, в моей голове никак не укладывалось.
«Неужели всё это правда! – думал я. – А почему нет? Вот бы вернуться назад, к эпохе белых богов... В настоящее время планета гибнет. Рыночная экономика поедает все её ресурсы. Когда они закончатся, что ждёт человечество? Вымирание... другого пути нет. Но старик верит в Россию, в её миссию».
С этими мыслями я закрыл глаза и заснул крепким сном праведника.
Проснулся я от звона посуды на кухне.
– Вставай, подымайся, рабочий народ! Давай-ка за стол, люд голодный! – раздался голос Чердынцева. – Дрыхнешь, как сонник гималайский!
– Кто? – удивился я, сбрасывая с себя одеяло.
– Сонник гималайский.
– А это кто?
– Есть такая зверюшка, живёт в Гималаях, спит девять месяцев в году, – показался на пороге комнаты хранитель.
– Что-то я не слышал про такого?
– И не услышишь!
– Это почему?
– Потому что я его для тебя выдумал.
– Сонник, значит.
– Сонник гималайский!
– Но ведь у нас не Гималаи...
– Верно, я не учёл, тогда будешь сонником восточно-сибирским. Идёт?
– Имя подходящее. Мне в самый раз, особенно сегодня.
– Ну вот и хорошо, пора к столу, и начнём наше посвящение стихии Воздуха.
Я быстро умылся и уселся напротив хранителя.
– Видишь, вот свежий голец, а это строганина из чира, – пододвинул ко мне тарелки с рыбой хозяин.
– А тут жареные боровики, – показал он на сковородку.
– Жареные?! – удивился я. – Ты что, умудрился собрать грибы в конце декабря?
– Умудрился, но не в лесу, а в моём леднике. Осенью я набираю туда грибов и замораживаю, а потом оттаиваю их и жарю на медвежьем жире. Вот и всё.
– Так ты всё готовишь на медвежьем жире?
– А на чём мне ещё готовить? Можно, конечно, на рыбьем, но для такого дела надо ловить много рыбы и готовить из неё жир. Как видишь, всяких сорных пород: чебаков, ельцов и пескарей в нашем озере нет. А хорошую рыбу переводить на жир – грех. Вот и обхожусь жиром косолапых.
– А где ты его берёшь? Ты же вроде не охотник?
– Я больше рыбак, но иногда охочусь. Правда, редко. А жир мне привозят местные эвенки или челдоны. Ты их скоро увидишь, отрок, люди настоящие. Но хватит задавать вопросы, давай ешь, и мы пойдём, скоро встанет солнце.
Через десять минут мы были готовы к выходу на улицу.
– Надо одеться как следует, – сказал Чердынцев. – Сегодня – минус пятьдесят два градуса. Ты себе сшил отличное обмундирование, но у тебя есть и другое.
С этими словами старик вышел в сени и вернулся оттуда с мешком в руках.
– Это тебе, – протянул он его мне. – Здесь всё: и доха, и шапка, и обувь, даже лёгкие ватники для оленеводов. Давай примеряй! Должно подойти.
Я развязал мешок и достал из него национальную одежду местных челдонов. Вся она была сшита из летнего оленьего меха, лёгкая и удобная. Доха напоминала эвенкийскую, только была без традиционного «хвоста» и нагрудника. Но больше всего меня обрадовали удобные и лёгкие ватники.