– Нарисуй меня таким, – сказал он. – Я хочу быть таким же, как тогда.
Рей согласился, главным образом потому, что не знал, когда увидит дядю в следующий раз, то есть, вероятно, выполнять свое обещание ему не придется. Он сказал бы что угодно, лишь бы пережить эту ночь. Когда все это закончится, он вернется домой. Убедится, что босс не отдал его крошечный стол стажеру Полу. Он должен идти по пути, который для себя проложил.
Рей хотел, чтобы Маримар поскорее вернулась. Если он выдерживает это, то и она сможет. Ему нужно было рассказать ей о найденном на алтаре билете, который сейчас лежал у него в кармане. Он подумал о том, где может быть Энрике, но на самом деле его это не волновало.
Габо издал долгий, пронзительный крик где-то снаружи.
– Эта птица все еще жива? – спросил Феликс, держа вилку и нож, готовый погрузить их в хрустящую свиную кожу и сочное мясо.
– Он дважды возвращался к жизни, – объяснила Орхидея.
На что близнецы ответили: «ЗОМБИ-КУРИЦА».
– Зомби-петух, – пробормотала Пенни, но только Рей обратил на это внимание.
– Ты права. – Он поднял свой бокал в знак одобрения.
– Жаль, что Буэнасуэрте не остались на ужин, – сказала Флоресида, вставляя штопор в пробку красной бутылки. – Думаю, было бы приятно познакомиться с другой частью маминой семьи.
– Думаю, так же приятно, как удалять зубной нерв, – отозвался Рей.
Он почувствовал, как его ущипнули, но не мог сказать, которая из его тетушек. Рей потер тыльную сторону руки и решил вести себя тихо. Чтобы насладиться этими часами со своей семьей. Послушать, как Феликс подробно расписывает путешествия, которые никогда не совершит, потому что больше любит мечтать, чем действовать. Подождать, когда Сильвия заставит близнецов спеть, а Пенни подыграть им на гитаре.
К сожалению, в столовой появился Энрике. Его рубашка была наполовину расстегнута, как будто он работал до седьмого пота. На жилистом плече виднелось что-то похожее на укус змеи. Пальцы были испачканы, а на волосах висела паутина, которую его сестра-близнец Эрнеста сняла и выбросила, когда он сел.
Его дядя что-то искал, Рей был в этом уверен. Судя же по его отвратительному настроению – ничего не нашел.
Энрике налил себе бокал вина и откинулся на спинку стула.
– Я думал, это твои похороны, мама, но ты все еще хорошо выглядишь.
– Примерно так же, как и ты, – сказала она, разглядывая укус на его руке, затем подняла свой стакан. – Маримар уже идет, а я хочу сказать тост.
– Давай, мам, – сказал Энрике, барабаня пальцами по столу. – Мы должны просидеть здесь все это время? Ты хотела, чтобы мы вернулись, чтобы отдать нам наше наследство, так сделай это. Мы все знаем, что эта земля по праву принадлежит мне.
– Неужели? – Рей рассмеялся.
– Извини меня, маленький засранец, но тут полно твоих братьев и сестер, которые старше тебя и имеют не меньше прав, – сказала Флоресида.
– Еда остынет, – тихо произнесла Татинелли.
– Подождите минутку, – сказал Феликс; его кустистые брови нахмурились и стали похожи на двух целующихся гусениц. – Мне не нужна земля. Я хотел увидеть свою мать. Моих братьев и сестер. Мы подумаем позже, что делать с долиной.
– Ты должен был так сказать, – усмехнулся Энрике. Его зеленые глаза сделались тусклыми, будто в абсент плеснули воды. – Старший брат пытается сохранить мир.
– На самом деле, самый старший – Педрито, – сказала Орхидея. Голос был тихим, почти неслышным. Рей проследил за ее взглядом, она смотрела на пустой стул, где должна была сидеть Маримар. Горло обернуло холодом. Волосы на затылке встали дыбом. Кто такой Педрито?
– Больше никаких призраков, никаких историй, – сказал Энрике, повышая голос. – Просто… где документы?
Орхидея посмотрела на него. Она поникла и замерла, будто удерживала слова, которые действительно хотела произнести. Вместо этого она сказала:
– Я старалась изо всех сил. Я потерпела неудачу. Я знала цену.
Энрике разразился лающим смехом, его глаза пылали гневом и недоверием.
– Цену чего? Почему ты никогда просто не скажешь, что имеешь в виду? Где документы?
– Наверху. Второй ящик в моей тумбочке.
Он встал. Стул со стуком упал на пол. Он взял с собой только свой бокал. Но тут на пороге появилась Маримар. Волосы растрепаны, на грязных щеках следы слез. Сначала он не понял, что она несла в руках. Белую тыкву? Он бы не удивился, если бы она нашла лису-альбиноса, но эта штука не двигалась. В ее руках был младенец из лунного камня, а позади нее маячили эфемерные очертания шести призраков.