В конце концов он остался совсем, и она не могла больше притворяться, что спит по утрам. Он просыпался, варил кофе и принимался за работу по дому. Они купались в ледяном озере и грелись в ее сарае. Когда он предлагал ей пожить в его доме, говоря, что его родители будут любить ее, она снова замолкала.
Маримар знала, что пора заканчивать историю с Крисом. Что она еще недостаточно исцелилась, чтобы дать ему то, в чем он нуждался. Что она даже не подумала о том, чего хочет она сама. Но он был красив и привлекателен, и ему было хорошо внутри нее.
– Это что-то фамильное? – наконец спросил он. Они вынесли одеяло на поляну возле фруктового сада. Деревья выглядели как когти ведьмы, торчащие из земли, но Крис считал, что они больше похожи на куриные лапы. Он развел костер, а потом они легли рядом, наблюдая за метеоритным дождем. Он приподнялся на локте и заглянул за воротник ее свитера, осторожно, чтобы не коснуться цветочного бутона у основания шеи.
– Вроде того, – ответила Маримар. Огонь потрескивал, и она положила голову на его обнаженное плечо. У него была татуировка леопарда на боку. Рисунок оставлял желать лучшего и к тому же выцвел.
– У некоторых моих двоюродных братьев перепонки между пальцев ног, – сказал он. – А у меня на пупке такая же родинка, как у всех моих братьев и сестер. Ты должна как-нибудь с ними встретиться.
– Эта? – спросила она, обводя пальцем родинку. Он закрыл глаза, ощущая ее тело на своем животе, свою эрекцию, все свое существо. У нее заканчивались отговорки, почему она не может потратить на дорогу двадцать минут и встретиться с его семьей, которая присылала ей еду и носки, чтобы ей было хорошо в ее маленьком сарае. До того как появились новые границы, Сандовалы были мексиканцами, но затем изменили свою идентичность, став американцами мексиканского происхождения. Как и она, они не говорили по-испански. Но в них было что-то теплое и знакомое. Достаточно знакомое, чтобы она могла захотеть то, что предлагал ей Крис.
Она бы уступила, если бы не испугалась той ночью, когда она оказалась верхом на нем, а его пальцы впивались в ее бедра сильнее, чем когда-либо прежде, так сильно, что она почувствовала, что они оставляют следы. Откинув голову назад и глядя на звездный дождь, она почувствовала, как его руки обхватили ее за горло. Сладкая, яркая боль выявила что-то внутри нее, а когда она открыла глаза, Крис кричал и выходил из нее. Толстые лозы ядовитого плюща обвивали его лодыжки и поднимались вверх по мускулистым икрам, вплоть до внутренней поверхности бедер и промежности. Иглы кололи ее горло, и когда она коснулась бутона, то почувствовала, что он раскрывается.
– Какого хрена? – Крис тяжело вздохнул и потянулся за своим карманным ножом, чтобы срезать вьющиеся лозы. Кожа мгновенно покраснела, и там, где ее коснулись ядовитые листья, расцвели желтые гнойнички.
Она повезла его в больницу, а он лежал на животе в кузове своего грузовика, потому что был слишком высоким и больше никуда не поместился. Она плакала не переставая, когда несколько человек положили его на каталку. Не дожидаясь вопросов, он солгал доктору, что расчищал участок в долине, хотя никто не занимается садоводством голым посреди ночи. Доктор приподнял бровь, глядя на Маримар, ее рот все еще был припухшим от поцелуев. Он не был полным идиотом, но, похоже, решил, что не стоит выяснять правду, раз в этом замешан кто-то из Монтойя.
Крису сделали укол, намазали его мазью, и, отвезя Маримар, он поехал ночевать домой.
Она сразу же позвонила Рею.
– Случилось что-то необычное?
– Определенно необычное.
Она колебалась, подкладывая дрова в печь. Потом рассказала ему все. Маримар не знала, чего ожидать от Рея. Легкой шутки. Радости по поводу того, что в ее жизни появился Крис. Ждала чего угодно, только не неподдельного смеха. Ведьмы в мультфильмах смеются с меньшим ликованием.
– О, Мари, – задумчиво произнес он.
– Пошел ты.
– Я серьезно, у тебя был, мягко говоря, грубый разнополый секс, и ты чуть не убила парня.
– Я ненавижу тебя.
– Ты любишь меня. И скучаешь по мне. Хотя я рад, что не присутствую при твоих сексуальных развлечениях. – Она услышала, как он вздохнул. Затем послышался такой звук, будто он уронил кисти или что-то в этом роде. – Тебе нужно, чтобы я приехал?
– Ты где?
– Записался в художественный класс в Хантере. Ненавижу учителей, но попробую.
– Нет, со мной все будет в порядке. Просто дай мне знать, если с тобой случится что-то необычное.