Когда фундамент был, наконец, заложен, Маримар решила доделать все сама. Дом будет принадлежать ей, целиком и полностью. Он стоял прямо рядом с деревом Орхидеи. Хлопковым деревом, которого здесь быть не должно, но которое, несмотря ни на что, здесь выросло.
Маримар не останавливалась. Она поступила в местный колледж, но никак не могла найти то, что можно было бы полюбить, то, что принесло бы ей удовлетворение. Тем не менее она ходила на занятия и закончила обучение. Она несколько раз видела Криса на фермерском рынке или в хозяйственном магазине, и он коротко махал рукой, а потом уходил. Он встретил милую девушку, пекаря, и у них родилось трое детей, каждого назвали в честь знаменитых бейсболистов. Но она заметила новую татуировку на внутренней стороне его запястья. Завиток плюща.
Затем Маримар обнаружила, что кое-что умеет. Выращивать растения. Она восстановила оранжерею. Хотя она не понимала, как заставить распуститься бутон у себя на шее, у нее был талант садовника. Семена, которые пережили пожар, все еще хранились в своих бутылочках. Розы. Орхидеи. Тюльпаны. Герань. Гвоздика. Гиацинты. Наперстянка. Гипсофила. Маргаритки. Подсолнухи. Она разбила сад и стала продавать цветы на фермерском рынке, и большинство людей знало ее как Монтойю, а не Маримар. Она была единственной из них в Четырех Реках, в конце концов.
Сначала Маримар звонила родственникам раз в неделю, потом раз в месяц, потом раз в пару месяцев. Она обнаружила, что после нескольких месяцев молчания ей понравилось быть одной. Какое-то время ее это устраивало.
Однажды ее навестила Сильвия с близнецами. Они еще не посеяли семена, которые Орхидея дала им, и решили сделать это на третью годовщину ее превращения. Каждый из членов семьи приезжал раз или два, но никогда вместе, и никогда не задерживался больше чем на пару дней. Энрике не появлялся.
Прошло семь лет после пожара. Маримар села позавтракать яичницей и черным кофе. Ее розовый бутон все еще не распустился, но дом был закончен.
В это обычное утро зазвонил телефон. Голос в трубке звучал торопливо, настойчиво, устало.
– Тати, я не понимаю… помедленнее.
– Прости, – сказала Татинелли. – Это покажется тебе безумным.
Маримар прикусила большой палец. Она взглянула в окно на ветви бабушки, колышущиеся на ветру. Рассеянно прижала подушечку большого пальца к шипу на своем цветочном бутоне.
– Посмотрим.
– Я думаю, нас кто-то преследует, – сказала Тати сдавленно. – Конечно, не надо говорить такое по телефону. Или надо?
– Начни с начала. Почему ты думаешь, что за вами кто-то следит?
– Майк считает, что я схожу с ума, но иногда я вижу этого человека, стоящего в конце нашего квартала. Когда я хочу указать на него, его уже нет. Но Рианнон тоже его видит. Она говорит, он поздоровался с ней однажды. Я не понимаю. В последнее время я думаю о том, как все происходило много лет назад. Мы просто оставили тебя, Маримар. Просто ушли, а должны были остаться, и каждый раз, когда я хотела позвонить тебе, я боялась, что ты рассердишься. Ты сердишься на меня?
– Нет, не сержусь, – сказала Маримар, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал мягко. – Вы позвонили в полицию?
Смех Тати звучал почти истерично.
– Они согласны с Майком. Я объяснила им, как mamá Орхидея сказала, что нам нужна защита – ты помнишь, – но они посмотрели на меня так, будто меня надо положить в больницу. Я просила Майка подтвердить, что я не лгу, но он сказал, что не помнит тот день, потому что потерял сознание перед пожаром. Он думает, что это ему приснилось. Я просто… Мы можем приехать в гости? Пожалуйста? Прошу тебя, Маримар.
– Конечно, вы можете сюда приехать, – сказала Маримар. – И живите здесь, сколько захотите.
Маримар сделала глоток кофе и медленно выдохнула. Она попыталась вспомнить все, что произошло за это время. Как звонила Рею много лет подряд и узнавала, не случалось ли с ним чего-нибудь странного. Для семьи Монтойя странность была нормой. Ей не приходило на ум что-то, что выделялось бы особо, но, если бы она была честна с собой, она бы признала, что прекратила поиски. Маримар не пыталась узнать про прошлое Орхидеи, и ей было все равно, кем был ее родной отец; она просто хотела ухаживать за своими цветами и работать над поддержанием долины. Она получила почти все, о чем просила. Мир. Дом.