В то же время, для быта у них придумано много всякого и полезного, чего нет у нас. У нас, если вдуматься, почти всё связано с выживанием и Изнанкой, то есть или боёвка, или сенсорика, маскировка, закрытие проколов. Поэтому очень часто встречается ситуация, когда сородич берет изобретение человеческого мага и усовершенствует его, попутно создавая пару-тройку считающихся новыми конструктов. Последние лет двести в таких случаях негласно считается приличным отослать результат изначальному автору с указанием, что вот это придумано благодаря вам, или как минимум сделать сноску в учебнике.
Раньше я владел девятью заклинаниями, каждое в двух-четырёх модификациях. Очень хороший результат для одиннадцатилетки. Обычно в моём возрасте осваивают не заклинания, а приёмы — различные способы использования способностей, не требующие точного контроля и сосредоточенности. Сейчас, чувствую, всё придется восстанавливать едва ли не с нуля. Зато потом, по мнению Синклера, сразу скакну на подростковый уровень, потому что энергетика получила мощный толчок и развивается бешеными темпами. Правда, в одном направлении.
Заниматься долго одним и тем же скучно, из развлечений в доме только сестра, которая, конечно, забавная, но ребенок. С Хреметом или Финехасом долго не пообщаешься, Феба меня слегка побаивается или благоговеет, не разобрался. Поэтому, когда Годива написала, что хотела бы посетить Перекресток в ближайшее время, я, слегка поколебавшись, согласился. Скоро в Олдоакс наступят экзамены и, раз девушка жаждет встречи прямо сейчас, вариантов два — либо её любопытство замучило, либо родственники приказали. В обоих случаях отказ будет воспринят плохо. К тому же, на Перекрестке относительно безопасно, там на меня вряд ли нападут. Я его с семилетнего возраста один посещаю, и никто убить или похитить не пытался. С другой стороны, кому я прежде был нужен?
Сидеть в поместье безумно надоело. Амулетов двойную порцию нацеплю и пойду, прогуляюсь в приятной компании. Заодно узнаю, чего от меня хотят и какие слухи бродят.
Встретиться условились возле северного, Шотландского перехода. Единственного из основных проходов на Перекресток, почти не сменившего место привязки, он как находился в Глазго, так до сих пор туда ведет, только переехал в реальном мире на пару миль южнее. Муниципалитет города отчаянно сопротивляется попыткам короны извести торговлю с доменом, через нас проходит поставка ряда товаров для судостроительных верфей. К тому же, торгаши Перекрестка крепко повязаны с контрабандистами, держат на содержании таможенников, нашли общий язык с профсоюзными лидерами Глазго и в целом ссориться с ними властям не выгодно.
Прийти в одиночестве Годива, конечно, не могла. Молодую девушку благородного рода обязана сопровождать свита и телохранители, не столько для охраны, сколько для демонстрации статуса. Поэтому компанию Годиве составили уже знакомый Эксетер, сразу представленная мне наперсница по имени Джейн Форестер и двое мужчин в приличных костюмах с повадками боевиков, Майкл Блиш и Дитрих Цейсс.
— Предлагаю сначала пройти на Рынок, в центральную часть, а потом осмотреть остальные. Кроме Белых Стен и Попрошайки.
— Как скажешь, — пожала плечиками девушка. — Тебе лучше знать, что здесь интересного. А почему мы не пойдём в эти две, о которых ты сказал?
— Белые Стены — сверхреспектабельная обитель богачей и сильных магов. Из развлечений там единственный на Перекрестке садик с небольшим фонтаном. Магазинов и лавок нет, чтобы куда-то зайти и с кем-то пообщаться, надо заранее записываться. Смотреть банально нечего, разве что на оградные решетки любоваться — они у каждого особняка разные.
— Нет уж, — наморщила носик Годива. — Я их в Лондоне насмотрелась.
— Вот именно. Что касается Попрошайки, то это обычные трущобы. Все они одинаковые — грязь, вонь, нищета. К тому же, публика там отчаявшаяся, иногда попадаются совершенно безбашенные типы, готовые ради пары монет кого угодно ножом ткнуть. Или порошком каким закинутся и не соображают, что творят.
— И власти ничего не делают? На Перекрестке вообще есть орган управления?
— Конечно, есть Совет, мэр, стражники, старосты частей со своим аппаратом. Полноценное правительство с бюрократией. Стража периодически чистит Попрошайку, но через пару месяцев она возрождается в прежнем виде.
— Надо же! Мне казалось, тут анархия и право сильного.
— Анархия не могла бы противостоять короне и церкви, во всяком случае, не долго. А право сильного ты увидишь в Кровавом квартале — там старостой становится командир крупнейшего отряда наёмников. Вернее, кто из капитанов собрал большую поддержку, тот и староста.
— И что? Они дерутся между собой?
— На выборах — нет, хотя дуэли или групповые схватки случаются часто. Внутри квартала признаётся Божий суд, его тоже иногда назначают. Посторонних на него не допускают, — заранее ответил я, оценив выражение лиц спутников.
— Ну вот, — демонстративно расстроилась Годива, с жалобным видом глядя на Форестер, — самое интересное не увидим. Ты присутствовал, тебе можно?
— Дважды, в качестве свидетеля.
— И… как?
— Быстро. Годива, это не развлечение.
— Да я понимаю, — вздохнула она. — Просто немного обидно, что ожидала дикой вольницы и пиратского гнезда, а оказалась в обычном городке.
— На небо посмотри, — посоветовал я. — Солнце видишь?
— Вижу. Подожди, откуда оно здесь?
— Сложнейшая иллюзия, полностью имитирующая участок неба над Ирландским морем. Не делай поспешных выводов. Перекресток — нейтральное место, созданное для переговоров и торговли. Инциденты случаются постоянно, но возмутителей спокойствия немедленно давят совместно администрация и торговцы. Существующий статус всех устраивает, изменения его никто не хочет, посетителям не показывают того, чего им видеть не следует.
— Ну ты же поможешь нам разобраться? — сделала щенячьи глазки Годива.
— Чтобы полноценно понимать Перекресток, на нём надо жить. У нас всего лишь ознакомительная экскурсия. Давайте для начала попробуем на Рынке в лавках не застрять, а потом уже будем думать, на какую такую экзотику глянуть.
Свита мисс Голденби не стремилась влезать в разговор и больше крутила головами, иногда переговариваясь между собой. Мы шли по одной из четырех главных улиц, наиболее престижных и благоустроенных, хозяева расположенных на них лавок уделяли много внимания оформлению витрин. Посмотреть было на что и на кого — ради престижа в качестве продавцов или охранников многие нанимали нелюдь. Кстати, надо сводить Годиву к Арундхати. Одна из немногих оставшихся на Земле нага будет рада заполучить клиентку из Священного Дома, раз уж мы у неё покупаем что-либо редко.
Предчувствия не обманули — в магазинах Рынка девушки застряли на три часа. Они бы и больше времени потратили, выбирая украшения и сравнивая оттенки тончайших ароматов благовоний, восхищаясь изысканными узорами иноземных тканей или разглядывая оригинальные диковинки, если бы не выразительные лица мужской части свиты. Я морально к чему-то похожему подготовился, поэтому страдал не сильно. Потом, нагруженные покупками — частично, многие лавки предлагали доставку, — вся компания зашла в «Клевер», где я представил хозяина Годиве. Посидели, отдохнули, обсудили свежие впечатления.
Набрались сил для дальнейшей прогулки.
Посетили мебельный салон, где хозяева выращивают обстановку по желаниям заказчиков. Сходили на бывший рабский рынок, посмотрели на устраиваемые на нём бои химер. На улицу химерологов тоже зашли, правда, быстро оттуда удалились — Годива пыталась посмотреть, чем торгуют в лавке с изображением осьминога на вывеске. Пришлось объяснять, что Данзо-сан специализируется на изготовлении химер для одиноких скучающих женщин, «а теперь рассмотри вывеску внимательнее и дай волю фантазии». Судя по полыхнувшему на щеках румянцу, фантазия у девушек работает что надо. Зашли в парочку оружейных магазинов, мужчины приценились к клинкам и броне. Посетили магазин Старого Джо, где я обменялся с двоедушником парой мелких колкостей, понятных исключительно посвященным. Поддавшись на уговоры, сводил всех к Шульману, широко известному в узких кругах торговцу чернухой. Пока остальные, поёживаясь, бродили между стеллажей, впечатлённые разнообразием выбора, мы со старым евреем легонько поспорили. Шульман — фанатичный представитель этрусско-римской школы с её любовью к начертательной магии, у него дома настоящий фонтан Анны Перенны устроен. Не отвергая достижений направления, скажу только, что есть более эффективные способы проклясть или излечить человека. Даже среди направлений, принятых у смертных.