- Вы правы, учитель. Но разве они не вправе чувствовать себя живыми и дальше? Этот артефакт способен дать им это. И даже вернуть человеческие тела. Да что там - он способен на большее. Оглянитесь, в мире столько зла, он так несовершенен! И только с этой вещицей - только с ней - мы способны это исправить. Сделать мир лучше, а людей счастливее.
Негр покачал головой:
- И тем самым лишить их свободы выбора? Макс, я знаю, что ты чувствуешь. Все демиурги проходят через это. Осознание всемогущества, и желание применять его во благо человечества. Я видел такие миры, где творцы следят за каждым шагом своих созданий. Нет, это не живые миры, и люди в них - не люди, а куклы. Это первое правило любого бога - не вмешиваться в чужую жизнь. Да, мы можем направлять, указывать дорогу или давать советы. Но выбор всегда остаётся за человеком. Перефразируя слова королевы драконов: "если бы мы сами за всех трудились, в мире не осталось бы свободных и мыслящих людей". Вот так вот.
- Но я не прошу лишать их свободы. И вмешиваться, как бог, я тоже не буду. Только чуть-чуть, наводя мелкие штришки, чтобы мир стал лучше.
- Из мелочей как раз и состоит жизнь. Настоящая, живая жизнь.
- Но ведь чуть-чуть! И из благих побуждений! Например, оборотни - неужели вы позволите им жить среди пепла и камней? Я же добра им желаю, а не лишения свободы!
- Вуру тоже желал добра. Искажённого своей испорченной личностью, извращённого, но добра. И начинал он тоже из благих побуждений. Когда-то давно, небесные обезьяны убили его сестру - единственного человека, которого он любил. И с тех самых пор Вуру искал способ избавиться от тварей навсегда. Он желал сделать мир лучше, очистив его от недостатков, и в своих поисках наткнулся на легенды об артефакте. А дальше ты сам знаешь, во что он превратился.
Макс опустил голову:
- Можно только одну просьбу? Пусть то, что я уже восстановил, останется как есть. Я не могу видеть город разрушенным, а друзей мёртвыми.
- Хорошо, ты это заслужил.
- Тогда возьмите, - он протянул шар негру.
- Я не в праве взять его, эта вещь сильна даже для богов. Ты сам должен вернуть артефакт на место, и это может стать одним из труднейших поступков в твоей жизни. Но если справишься, ты выйдешь победителем. Так надо, Макс, поверь мне, так надо.
Парень ничего не ответил - он хотел покончить с этим побыстрее. В следующую секунду он уже стоял в хранилище. Рядом валялось каменное тело Вуру, неподалёку - отрубленные руки Джека. Макс, стараясь не шуметь, аккуратно положил шар на место, и вернулся к выходу.
- Что ж, если так надо, то значит, так надо, - сказал он и, взяв скейт, полетел к Хрустальному городу.
Джек сидел на мощёной стеклянными булыжниками набережной, прислонившись спиной к лодке, и разглядывал новые руки. Это были его руки: со всеми шрамами, царапинами и мозолями, какие он помнил. И самое главное - живые.
После стольких дней в шкуре мертвеца это было настоящим наслаждением - оказаться дышащим человеком с бьющимся сердцем и тёплой кровью. Совершенно фантастические чувства! Дуновение ветерка, солнечные лучи, запахи, звуки - всё проходили через органы чувств, наполняя их музыкой. Теперь у Джека были настоящие глаза, настоящая кожа и вообще, всё настоящее. Он щурился от яркого света, чихал от попавшей в нос пушинки, другими словами - ощущал тело живым, как никогда раньше.
Это должно было радовать, но Джек грустил.
- Твой друг Макс - это его стараниями ты жив.
Джек обернулся. Рядом стоял тощий негр с иссушенной кожей и блестящей на солнце лысиной.
- А, вы, наверное, тот демиург, о котором он рассказывал, - парень вспомнил сбивчивый разговор в пещере. - Приятно познакомиться.
- Мне тоже, - улыбнулся негр. - О чём грустишь?
Джеку показалось, что этот тип над ним издевается. Он посмотрел демиургу в глаза:
- Вуру мёртв?
- Законсервирован. Внутри хранилища он ничего не сможет сделать.
- Понятно, - Джек немного помолчал, с грустью глядя на плывущие совсем близко облака. Потом спросил. - А почему так вышло, что ни я, ни Вуру не смогли воспользоваться артефактом? Это что, какой-то фокус? Или Макс на самом деле такой единственный и неповторимый?