--Подонок! - мрачно проговорил первый министр Гарданы, Поллион. - Подонок! Значит теперь так? - инквизиция и фанатики костров придут в изумрудные леса и зелёные наземные моря прекрасной древней Амазонии? Хорошо же - сквитаемся с тобой, тварь...
Через десять минут Дезидерий закончил свою страстную речь о единстве всех имперцев и походе, в который должен обязательным образом влиться поток новых добровольцев из провинций и сидящая вокруг министра знать, словно в едином порыве вскочила на ноги и стала орать то же, что ранее кричали простецы на площади, за сидячими трибунами: "Защитник! Защитник!!!"
Знать считала, после всего увиденного и услышанного, что Дезидерий - совершенный и идеальный "Защитник единства державы".
Рыцари повсюду орали что и сами запишутся в походную армию, и раз все силы империи идут на подавление мятежей, то и им негоже сидеть в столице.
Хотя ещё утром все они считали что нет смысла уходить куда в поход: пускай этим займутся имперские войска и рыцарские ордена.
Высокая знать тут же начала жертвовать деньги и клялась собрать собственные отряды - для присоединения к благой цели усмирения мятежных королевств и единения страны.
Рядом находившиеся жрецы всех благословляли, протягивая длани к солнцу и словно бы рассеивая его свет, набранный в них, как воду, на всех присутствующих.
Всюду было ликование и необычайное воодушевление, словно люди услышали самую радостную новость, что много лет ожидали и теперь их заветные чаяния сбылись.
По совету подошедшего к Дезидерию Анулона, его секретаря, министр тут же, при всех - разорвал часть своего одеяния и связал его назамысловатым узлом, из которого торчало восемь "хвостов" лоскутьев, потом проорал обращаясь к риторам: "Это знак нашего общего похода! Знак Светила на каждом, кто присоединится к нам!!!"
Сперва знать не поняла риторов и их частые повторы того что сказал министр. Потом заорала вразнобой и все начали мастерить нечто подобное и для себя.
Кто то подбегал к самому Дезидерию и коленопреклонённо просил подарить эмблему, кто пытался понять как она выглядит и спрашивал сколько должно быть "лучей" у связанного узлом Солнца, что в иной трактовке проповедников на площади, означало единую, крепко "повязанную меж собой" - империю самого Светила!
Через час, когда на площади начались танцы и зазвучала музыка, главный имперский министр отбыл в залу императорского дворца, дабы провести внеочередное заседание с наследниками и их первыми министрами.
Все на площади больше слушали радостного "престолодержателя", чем говорили сами. Министр был уверен что избавился от опасности ближайшего тайного переворота в столице и Избрания императора, пока он будет в отсутствии, в походе и сейчас был весел и необыкновенно благожелателен.
После обсуждения вопросов организации встречи прибывающих провинциальных отрядов и их маршруты выдвижения на противников, командования в минипоходах и прочие рабочие моменты, внезапно встал Великий инквизитор Корсо и мрачно улыбаясь, вопросил: "А можем ли мы доверять прибывшим из Ромлеи голякам? Не являются ли все они агентами ересиарха Велизария, подосланными к нам специально? Стоит ли подобному сброду доверять освобождение святой, для всех верных сторонников веры Светила, земли?!"
--Что ты мелешь, скотина чёрноплащная?! - заорал в бешенстве ромлеянин наследник Джанелло, пока его министр Алавия пытался его успокоить.
--Мне кажется... - продолжал Корсо, не обращая внимания на Джанелло, - что стоило бы, именно верным в Вере кельрикам и имперской инквизиции, поставленной бороться с ересью любой формы - доверить поход в Ромлею и освобождение занятых еретиками тамошних городов и храмов!
Дезидерий всё понял что ему сейчас предлагали, однако он также прекрасно осознавал какая пропасть была между постоянно оскорблявшими друг друга, разными сторонами культа Солнца: кельрики - были фанатиками наказаний и именно у них имела наибольший успех инквизиция, вместе со всеми её процедурами, а также наиболее почитался общеимперский храм "Карающего Жара" - как самый священный. Сибариты ромлеяне предпочитали войне торговлю и посиделки в амфитеатрах или стадиумах, и посему у них был в почтении миротворец Солнцеликий, по крайней мере чаще всего он был именно миротворцем и добряком, и общеимперский храм "Утреннего Рассвета" что славился раздачами милостыни и пищи.
Обе стороны культа Светила друг друга откровенно ненавидели и презирали, и каждая считала иную - еретиками!
Допустить в Ромлею поход кельриков, означало лишь одно: кровавые бойни каждый день, тысячи костров для пленников, постоянные пытки и разгром одного движения, внутри церкви - иным, наиболее радикальным, к тому же.
"Престолодержатель" взмахнул руками:"Нет! Ромлеяни лучше знают свои земли и проживающих там людей - им и доверим освобождение! Поможем деньгами и оружием, лошадьми... Но для кельриков найдётся работа конкретно в Амазонии, и именно там! Не стоит разрываться на несколько целей сразу и даже необходимо заняться каждой группе, лишь своей, конкретно обозначенной - для обязательного нашего всеобщего и окончательного, скорейшего успеха!"
Великий инквизитор недовольно пробурчал что то, но вновь уселся на своё место. Видно было что он совершенно не согласен, но активно спорить сейчас не готов: народное воодушевление на площади, немедленное надевание на свои одежды знаков будущего похода многими знатными людьми, восторг толпы - всё это делало невозможным отказ наследников участвовать в подавлении мятежей, так как их сразу же могли посчитать недостойными престола деда, как простецы, так и Избиратели.
Приходилось соглашаться с условиями главного имперского министра и надеяться на скорое разрешение внутренних конфликтов державы, объединёнными силами наследников и имперской армии, подготовленной Дезидерием для его, ранее предполагаемого "личного похода".
Дальнейшие переговоры были уже не столь важными: определились с датами выступления наследников и по каким маршрутам они, в походных колоннах начнут движение, сколько выделит имперская казна, а какие суммы придётся собирать самим.
Наследники вытребовали себе бомбарды, из столичных арсеналов, чего так не хотел им вначале давать министр Дезидерий и бочки с порохом - точнее гарантии, сколько пороховых обозов они получат, за каждую неделю участия в походе.
Поллион поинтересовался, впрочем скорее в качестве попытки провентилировать вопрос: "Нельзя ли в поход против Амазонии, добавить и несколько сот гарданцев, для усиления?"
Однако Великий инквизитор Корсо настолько яростно этому воспротивился, что Дезидерий, который вначале был не против позволить Поллиону с помощью своих бойцов, спасти хоть кого из знакомых друидов его малой Родины - всё же категорично отказал в этом и попросил всех следовать заранее разработанному общему плану.
Прощались все довольно спокойно, скорее даже дружественно: наследники были скорее веселы и впервые, по крайней мере на памяти "престолдержателя" - вежливо пожелали успехов друг другу.
Алавия потирал руки и гарантировал главному имперскому министру, "если тот немного расщедрится с поставками из имперской казны для ромлеян" - десятую часть от полученной добычи, как вещей, так и денег.
Поллион был презрительно холоден: было видно что он никогда не простит Дезидерию того, что тот, по какой то своей причине - отправил фанатиков солнцепоклонников Кельрики на подавление мятежа в друидическую Амазонию, его Родину.
Корсо попросил ещё раз подумать о возможной помощи инквизиторами Ромлее и прошептал "что у него там много агентов и инквизиторы готовы к внезапным массовым облавам, по его первому приказу".
Тудджерри, первый министр Уммланда - ничего не просил из имперской казны, говоря что они с наследником Лиутпрандом свои собственные деньги выделят на сохранение наследия покойного императора, но требовал обязательного скорейшего выделения им бомбард: так как из Уммланда их везти долго и муторно, и проще, для скорейшего начала похода, получить находящиеся на складах столичного арсенала и уже с ними, в ближайшие дни и выступить в поход.