Лоран криво улыбнулся.
— В порядке… компенсации. Таковы уж мы, ранни, когда пробуждаем свою истинную, хищную природу. Так мила эта тень отвращения на вашем лице — действительно, кровь этих субъектов полна грязи, как и их души. Но нам, ранни, она не опасна, к ядам, которыми вы себя травите или которые вырабатываете внутри себя, мы мало чувствительны, что только пользы с такой пищи бывает мало.
— Но ведь вы можете употреблять кровь только немногих близких рас. Зачем вы выкачивали кровь из всех остальных, что вы с ней делали? Тебе одному столько определённо много…
— Вы вряд ли поймёте. Он сказал, что так надо. Кровь должна быть выпущена из жертвы, для освобождения её души.
Вито кивнул — в этом кивке сквозило, что он как раз всё понял.
— Ну, а теперь о том, что тебе говорить — надо. Мне нужно, чтоб у тебя в показаниях был существенный бракирийский след, за что мы с Альтакой сможем уцепиться и выслать тебя на Экалту. Вот, смотри, — он разложил на столе стопку фотографий, — похищенные с Бракира артефакты, которые могли всплыть где-то у вас. Вы столько баз вынесли — где-то да мелькнуло… Вот из этих дядей никого не узнаёшь? Можешь, если что, вот этого узнать — он уже на Экалте, не волнуйся, тут вопрос почти решенный, его показания у меня уже есть.
Ранни нерешительно подтянул к себе кончиком ногтя одну из фотографий, что в форме веера были разложены у него перед глазами. На ней был запечатлен во всей красе своей расы зрелый мужчина-хурр, потом ещё одну — с бракирийским авторитетом.
— Это Листако и Затригоннито… Верно?
— Неплохо, малыш. Листако, как мы полагаем, уже мёртв. Давно мёртв, года три от него вестей нет. А вот некоторые его подельники живы и где-то на свободе. Многим на Экалте было бы интересно послушать о последних минутах жизни Листако и о том, что было найдено в его закромах… Этот господин — среди найденных мёртвых тел мы его как будто не видели — тоже нас очень интересует, в 79 году он перекупил одну похищенную на Бракире вещь… Любые догадки о его нынешнем местонахождении, не говоря уж о его тайниках, тоже будут интересны.
Лоран положил фото на место, аккурат между двумя угрюмыми бородатыми землянами.
— Листако сгорел. Тогда, на Тенотке, он сгорел на трапе своего корабля, когда пытался слинять, уже без ноги и глаза. Он полз до корабля, пока мы не настигли его, так жить хотел, что даже камни свои оставил. А этот, — ранни кивнул на хурра, — выскочил без скафандра в некислородный отсек, а потом тоже взорвался, со всеми остальными. Какую конкретно вещь вы имеете в виду?
— Вот эту, — Вито выдвинул вперёд фотографию крупного камня в металлической оправе, — это не украшение, это оружие. Хотя можно замаскировать под украшение. Нам самим эта вещь досталась не самыми законными путями, потому что вывезена ещё во времена оны с Лорки, поэтому в официальный розыск её не подавали. Зато вот в неофициальном она в числе приоритетов. Видел где-то? Она у вас?
Лоран снова встал, нервно прошёлся, насколько позволял ему провод, потом сообразил, что манжету давно уже можно снять, и повернулся к мужчине, потирая рука об руку.
— Можно сесть рядом с вами, Вито? Холодно.
— Садись. Попытаешься вцепиться в горло — я не пойму, предупреждаю. А вот говорить так будет удобнее. Так значит, видел? Хотя если и нет… Скажешь — в приватном, опять же, разговоре со следователем от Синдикратии, иномирцы этого слышать не должны — что знаешь, что её забрал подручный Затригонитто, которому удалось сбежать. Вы ведь могли накрыть этого подручного и позже, так? Или что Затригонитто пытался откупиться от вас, обещая именно эту вещь, но она была у него не с собой, а в каком-то тайнике.
Тощее плечо подростка робко ткнулось в плечо человека.
— Если бы я хотел вас укусить — я сделал бы это не таким дурацким способом. Нет, мне просто холодно. Спасибо. Эта вещь принадлежала некоему Керритосву, если она и принадлежала Затригонитто, то давно. Одна из первых находок, да, мы хотели её продать, чтобы купить приличные машины, запчасти к ним — не очень хотелось оказаться на развалившемся по кускам корабле посреди полёта в гиперкосмосе. На самом деле… Большинство из «штучек» никуда не проданы, они всё так же у нас… Эти вещи… Он говорил, что они слишком дороги для продажи, что рано или поздно они понадобятся тем, кто ими владеет по праву. Поэтому мы не продавали ни камни, ни вот такие украшения, ни голубые яйца, которые у земных пиратов нашли. Мы брали деньги, на деньги и покупали… всё необходимое.
— Керритосв… Что ж, будем иметь в виду. Это всё ты, конечно, скажешь уже на Экалте, здесь даже не заикайся про эту штуку, а то лорканцы возбудятся сразу. Здесь в своих показаниях больше упора делай на Листако, про хурра только и упомяни, что он был. Про его дружков и камушек расскажешь уже там. Про Листако скажешь, что видел у него вот этих ребят и ещё одного — высокого, со свёрнутым на сторону носом и большим родимым пятном на левой щеке. Что как-то при тебе, когда ты у них ещё развлечением работал, они вспоминали подробности вот этого дела, на листочке. Скажешь, что потом, умоляя их не убивать, они обещали отдать вот такие вещицы, которые у них где-то в тайниках. Вот имена тех, кто, вроде как, мог привезти за них выкуп. Этого будет для затравки довольно. Остальное там по желанию. Скажешь, что присутствовал при его допросе и он сознался кое в чём… Подробности у меня вот здесь, — Вито вытащил мелко исписанный листочек, — на самом деле, правда, Листако этого не делал, но лишь потому, что судьба не улыбнулась, а не ввиду моральных качеств… Повесить это на него будет не сложно, большинство фигурантов уже мертвы, а пара семей на Экалте будет нам очень благодарна. В общем, надеюсь, ты всё понял. Если будешь умницей — отделаешься дёшево. Отец про тебя говорил, что ты сообразительный…
Лоран отлепился-таки от тёплого мужчины и прошёл к двери, прислонившись к ней спиной и закрыв глаза. Помолчав, он вновь посмотрел на человека.
— Господин Синкара… Мой отец, когда вы дали ему своей крови, говорил вам, что для нас это значит? Когда я умирал с голоду — я отказался причинить Ему вред. Он сам вспорол себе запястье, сам дал мне еды, и сказал, что я ему нужен, что я ему дорог. А вы видели хоть раз счастливые глаза существ, которые обязаны вам жизнью? Для которых вы — спаситель? Вы видели эту толпу, таких разных, но с таким одинаковым выражением благодарности, радости на лицах? Я видел. И все они — сотни, уже — тысячи — смотрели на Него, благодарили Его. Он дал каждому столько, сколько тот заслуживал. Он помог всем, кого мы спасли… И я не знаю, чего ещё желать в этом мире, как не того, чтобы быть с Ним рядом, смотреть на Него… Я, пожалуй, плохой сын… Но я бы, даже и будь у меня возможность, отказался от того, чтоб вернуться к отцу, ради того, чтобы быть рядом с Ним.
— Я скажу, чего желать. Воспользоваться выпавшим шансом. Вырасти, получить образование, добиться места в обществе. Чтобы иметь возможность влиять. Не только кулаком или оружием… Или телекинезом. Да, я знаю. Не будь у него этого дара, а у тебя — твоих зубов, вы бы, может, тоже много чего достигли… Но остались бы вне закона, а это уменьшает возможности. Когда мой наставник, Винченто Альтака, пошёл в полицию, многие в семье его не поняли. Но это тоже возможность. Находясь на нужном месте, делать то, что делаете вы, а иногда и больше. Мне он дал такую возможность. Если б я не был здесь сейчас своим, я бы не смог тебе помочь. Твоя жертвенность не спасла бы уже ни одной души. А так, живой, на свободе, с образованием и деньгами Синкара, ты ещё многое сможешь.
К Махавиру, уже минут пять грустно созерцающему плавающие в стакане чаинки, подсела Элентеленне.
— Случилось что-то плохое? Сидишь тут, один, мрачный такой…
Вообще-то начальство, конечно, всячески против того, чтоб гонять чаи, или любые другие жидкости, здесь, в помещениях для складирования вещдоков. Но подчинённые вполне справедливо считают, что руки у них не настолько кривые, чтоб пролить что-нибудь на и без того пострадавшую технику, так что всё сходит с рук.
Шла она сюда вообще-то за кое-какими результатами от Т’Карола, которые потребовались Синкаре, благослови его Наисветлейший, прямо сейчас, но Т’Карол, не имеющий над собой такого счастья, как Синкара, встретился ей по пути, идущий отдыхать в свои некислородные апартаменты — его команда трудилась здесь бесперерывно часа четыре, имели, в общем-то, право, а результаты она сможет забрать сама, когда программа-расшифровщик закончит свою работу. Правда, только дойдя до места, она обнаружила, что этот гениальнейший, но не всегда внимательный до мелочей тракаллан забыл уточнить, на котором из четырёх собранных прямо здесь электронных монстров обрабатывается именно нужная ей информация. Пока что системы, собранные из покалеченного оборудования пиратских баз, уже обработанных на предмет фиксации повреждений и сбора биоматериала, и местных агрегатов, которые наименовала портативными какая-то сволочь, весил каждый из них точно больше, чем Т’Карол, гудели, пищали и пускали по экрану потоки разноцветных значков совершенно одинаково.