Выходит, значимый для Алвареса человек прошёл через тот же ад.
— Он нашёл её?
— Нашёл.
— Значит, всё же всё закончилось хорошо?
Он повернулся.
— Нет, Дайенн, всё закончилось плохо. В гражданской войне она встала на сторону Киндара, который вырастил её, она считала его отцом… Это был самый страшный удар в жизни Даркани. Я говорил тебе, что ни за что другое мне так не стыдно, как за то, что одно время подростком с мальчишками я не только лазил там, куда вход воспрещён и сачковал от летних колхозных работ, но и пробовал курить… Феризо Даркани никогда не курил. Курил Киндар.
— Алварес…
— Он был для меня примером во всём… Ребёнку ведь нужен и живой пример, не только геройски погибший, об этом многие говорят? Ради чего юноша делает что-то значительное в своей жизни? Ради отца, по его примеру…
Вот о чём он говорил тогда… Он пошёл в полицию по примеру Даркани, и это было его решением раньше, чем их объединила общая боль…
— Я понимал, конечно, что придёт тот день, когда его не станет. Но я не был готов… что будет обычный жаркий весенний день, день первого из выпускных экзаменов… После экзамена мы с классом долго гуляли — проходили по набережной, где мы с ним часто гуляли, когда я только приехал на Корианну, говорили о дальнейших планах, потом провожали девчонок по домам — и тоже проходили многими местами, связанными с ним… А потом я пришёл домой и узнал… Лисса звонила…
Возможно, совсем скоро они узнают, какие взаимосвязи стоят за всем тем, что было три года назад. Но совершенно точно ясно уже сейчас — данная Хистордхану клятва хранит её от очень непростого разговора с напарником и в то же время отягощает её душу новым грузом. Можно не сомневаться, кого он захотел бы вернуть к жизни. Но неизвестно, достало ли бы машине сил…
Препираться действительно было некому. По крайней мере, на подлёте к орбите Маригола. Несколько разбитых кораблей печально плыли по орбите планеты в окружении другого космического мусора, если уцелевшие были, они, по-видимому, сели для починки. Бой закончился, по данным сканеров, не очень давно, и ещё оставалась надежда, что на самой планете они обретут что-то существеннее очередного эффектного побоища. Вялый голос диспетчера попрепирался с ними недолго и больше для проформы — видимо, понимали, что если захотят — всё равно сядут, а вступать в новый бой едва ли хотелось. Лучше бы, конечно, отводили боги всякую там полицию и дальше по широкой дуге, но иногда польза может быть и с такого вмешательства — пусть арестуют тех, кто здесь точно лишний, и не видеть бы их и дальше лет как минимум сто, вот это б было идеально.
Вселенная не создавала Маригол гостеприимным — слишком мало пресной воды, слишком мало растительности, но зато богатейшие залежи ценных руд, удобные плато… Планета, рождённая быть заводом. То, что она полноценно реализовалась на этом пути, было очевидно по густым облакам пыли и газа над континентами, с прорехами в местах посадки — под тоскливые и сбивчивые команды диспетчерской «Серое крыло» выбрало нужную. Похоже, хмыкнул Г’Тор, комментируя ситуацию, зона влияния неизвестных сил довольно существенно продвинулась на соседний континент.
Как говорит в таких случаях Лалья — хорошо, что не я здесь начальство. Маригол в своих претензиях был многословен, но чего в этом многословье не было, так это требований конкретных действий. «Прекратить это вопиющее и неприемлемое безобразие» — это всё-таки слишком расплывчатая формулировка, чтобы не сказать — философская. Что именно сделать?
— Ясно же, денег дать, — посмеивались дрази в ожидании команды на высадку, — а сколько — это они пока меж собой не договорились.
Минбар сейчас ведёт переговоры с правительством Маригола (можно им только посочувствовать) и вроде даже кого-то выслал для личной встречи, капитаны трёх «Белых звёзд» на орбите терпеливо переругиваются с маригольцами, объясняя, какого хрена они тут делают, оставалось надеяться, что в этой отдающей лёгким безумием обстановке желающих преградить дорогу полицейским кораблям не найдётся. Выслушивать потом, что твои действия были категорически неправильными, так и так придётся — какими должны быть правильные, маригольцы сформулировать ни разу не изволили. Главное чтоб эта надоевшая история закончилась наконец.
Место посадки потрёпанного шаттла было обнаружено без труда, сканирование показало — пустой. «Серое крыло» зависло над городом, готовясь выпустить переведённые в атмосферный режим истребители — обманываться такой видимой скромностью десанта противника не стоит, неизвестно, какой встречи ждать.
— Хорошо хоть, планета атмосферная… В смысле, этим хотя бы можно пытаться дышать. Какое-то время. А это что у них… было? Правительственное что-то или это особняк у кого-то такой представительный был?
— Чёрт бы их знал… Может даже, храм чей-то, у них иногда одно от другого не отличишь.
Упомянутый объект располагался уровнем выше города — надо понимать, из соображений нежелания наслаждаться грязно-жёлтым смогом, вниз шла загогулина дороги, перекрытая у основания разбитыми флаерами. От огромного и наверняка красивого когда-то здания уцелело одно крыло, над развалинами всего остального лирично вился дымок. Три истребителя, каждый с капсулами на буксире, двинули туда, остальные оставили себе нелёгкую миссию прочёсывания задымлённого и порядком притихшего города. Как же нервно бывает в такие минуты, когда непонятно — вызывать подкрепление или и имеющихся сил многовато. Пока остальная группа неспешно обходила развалины, высматривая там кого-то живого, Вадим помчался именно к этому оставшемуся крылу, полагая, что цель должна быть именно там, а трупы, в общем-то, никуда не убегут.
— Алварес, я бы не советовала! — кричала на бегу преследующая его Дайенн, — это может быть опасно! То есть, ты не знаешь, в какую минуту эта конструкция рухнет… И возможно ли вообще туда проникнуть… Подожди ударную группу с машинами…
Самой бы ещё верить в сказанное. Если верно предположение, что вот это было правительственное здание, то теперь отдельная проблема найти способных выслать технику для расчистки дороги, чтоб могла пройти техника для расчистки развалин. И на другие города расчёт тоже такой… зыбкий, Маригол суть конгломерат свободных и независимых владельцев, формально помогать друг другу не обязанных, через то имели уже много проблем, но всё устраивало, пока проблемы соседа — это не твои проблемы, а то так и твой успех… Вадим пробирался среди обломков, спотыкаясь о проворачивающиеся под ногами камни и отскакивая от падающих сверху элементов конструкций, Дайенн, чертыхаясь, упорно старалась не отстать.
— Здесь есть уцелевшая лестница!
— Твой перевод понятия «уцелевший», Алварес… Тебе так не терпится рухнуть вместе с этой лестницей?
Часть ступеней попросту осыпалась, само здание как будто слегка сплюснули с боков, и по стенам ползли угрожающие глубокие трещины. Зловеще искрили вырванные с мясом провода, в прорехи окон, уже лишённых стёкол, лился свет, в его столбах танцевала поднятая в воздух пыль.
— Как на какой-нибудь стройке…
— Ты был на стройке?
Он обернулся, чтоб помочь ей перебраться через перегораживающий путь кусок рухнувшей стены.
— Лазили один раз, подростками.
— А я думала, ты был примерным мальчиком.
— В основном да, но как-то раз захотелось узнать, что приводит в такой восторг одноклассников… Честно говоря, особого восторга не испытал. Точнее, испытал, но другой… Интересно смотреть на внутренние конструкции здания и думать, как оно будет выглядеть потом, достроенным… Интересно знать его устройство… Как анатомия, только анатомия здания…
Преодолев последний пролёт, он осторожно коснулся висящей на одной петле двери. Дверь не отвалилась, зато отвалился существенный кусок стены над дверной коробкой, Дайенн едва успела отскочить.