— Если б я могла думать, что это сон, и мечтать проснуться! Но я слишком хорошо понимаю, что это не сон. Я вспоминала тот суд, над отцом, я думала, что хуже момента в моей жизни уже не будет… Теперь сном кажется всё лучшее в нашей жизни, все наши надежды. Джин, я его мать, я его родила и вырастила, я хотела только одного — уберечь его, я так боялась его потерять, и теперь обрела, чтобы потерять снова…
Но если кто-то ждёт от неё таких вот причитаний, что не ожидала, что не верит, что её сын способен на такое — пусть ждут сколько заблагорассудится. А она помнила, какую бурю породили в пятилетнем Элайе не до конца зажившие ожоги на руках дяди Дэвида. Детское возмущение бывает смешно для наблюдающих его взрослых, но только если они забыли себя в этом возрасте, если забыли, что на это возмущение у ребёнка есть право, священное право маленького человека, которого ещё не научили осознавать своё бессилие и мириться с ним. Да, там, на Тенотке, он не помнил, как когда-то сжимал кулачки, злой ещё и от того, что с негодяями разобрались без него, его силёнки, его гнев не пригодились… но где-то внутри этот гнев жил, и когда он вновь столкнулся с этим самовластьем зла глумиться над тем, кто уязвим в силу того, что не является такой же опустившейся скотиной — этот гнев не мог не вырваться…
Виргиния откупорила новую баночку — от духоты пить хотелось невероятно сильно. Открывались и закрывались двери, сновали туда-сюда люди и не только — работники суда, полицейские, врачи, жрецы, свидетели, родственники свидетелей… больше всего людей, минбарцев и нарнов, в кадровом составе преобладали именно они. Отбор служащих общегалактического суда был самым строгим, судьёй мог стать только тот, кто имел безупречную репутацию в своём мире и достаточно весомый опыт дел, затрагивающих два и более мира. Подкупить такого судью было так же немыслимо, как уговорить центаврианина дать пожизненный обет алкогольного и сексуального воздержания. А вот среди слушателей кого только не было. Бракири, голиане, иолу, зандериане, моради. Прошлёпал даже один денет. Тракалланы вот показывались редко, предпочитая в перерывах отсиживаться в кабинете, где специально для них была создана метановая атмосфера. Воссоздать атмосферу для транталлилов, видимо, уже не смогли, поэтому они просто время от времени меняли баллоны.
— Так, не накручивай себя, мать, ладно? Я тут, пока ты по встречам бегала, тоже не красотами любовалась. Разведала в общих чертах… То, что его судят на Минбаре — это вообще очень хорошо. Хотя иначе б и быть не могло, порядок же такой — если преступник насовершал чего-то более, чем в трёх мирах, или входил в банду с мультирасовым составом, то судят здесь, исходя, последовательно, из того, какие законы Альянса он нарушил, каким мирам нанёс наибольший ущерб, к какому миру сам принадлежал и так далее… Ну, что у него? Убийство группой лиц по предварительному сговору — это понятно… сами убийства пока не трогаем, пункт при всей несомненности, как ни забавно, не самый интересный. Незаконные, вроде как, военные действия… Вот отсюда уже всё сложно. Сама посмотри, а на территории каких миров это было? Большинство раздолбанных баз — на нейтральной. Тенотк вроде как тогда одной марсианской компании принадлежал, не весь, правда, только шахта, которая к тому времени загибалась уже… Компании нет давно, учредителей почти никого не найти, финансовый директор сам срок мотает. Претензии выставить некому, самому Марсу всё в целом параллельно. Половина тех баз и нычек, которые они накрыли за эти три года, вообще ни на одной карте цивилизованного мира не обозначены, дай бог кому-то найти, где это было-то. Секторы лумати и Ваханта давно и по сию пору ни под чьим контролем, там официально и не жил никто. Про их стычки с пиратами в гиперпространстве говорить нечего, гипер пока общий. Диллатлиин — за ним тракалланы сами сколько охотились, тут они ему скорее медаль выдадут, чем претензии выдвинут. Денеты вообще спасибо сказали, в их секторе теперь спокойнее в разы стало… Да проще сказать, возбухали больше всего Земля и Маригол этот самый, но и то приувяли — Земле не описать как нервно сейчас, что заговор прошляпили… Это в перспективе-то выборов, где у их кандидата были неплохие шансы! Кандидат вроде как в этом дерьме не замешан, ну или пока не накопали, но мне кажется — правда не замешан… но отношение, сама понимаешь. До выборов всего полгода, это ж теперь молиться, чтоб остальные замешанные миры сумели где-то оподливиться ещё больше. Маригол компенсацию с Альянса, конечно, надеется срубить, только вот напали на них не корабли Альянса, а формально пиратские корабли, да и им самим как-то объяснять тот факт, что у них там обнаружили столько преступных тузов — в частности, то, что несколько крупных центаврианских мошенников, которые в общегалактическом розыске уже лет семь, не просто спокойно жили на Мариголе, никого не таясь, а имели недвижимость и банковские счета. Ну, это сильно осложнит отношения Маригола с Центавром, они как раз надеялись подписать какой-то там пакт, а теперь будут счастливы, если экономической блокадой отделаются, а не войска на своём пороге увидят…
Спокойное лицо супруги Офелию не обманывало — мысли-то слышала. Перебирает имена, мотивы, доводы, планирует разговоры — с вариантами, как они могут пойти. С безумного известия до этого момента прошло не столько времени, чтоб нормальный человек вообще мог опомниться, вернуть себе самообладание и дар связной речи, но Виргиния сама с улыбкой и гордостью соглашалась, что да, она — ненормальная. Уже через несколько минут, справившись с первой Офелииной истерикой, она кому-то писала, кому-то звонила… И теперь стоит тут, такая же непоколебимая и уверенная, как любая из этих серебристых колонн, заслоняя совершенно раздавленную и полную отчаянья жену от всякого праздного взгляда — их и в этой сравнительно тихой рекреации может хватать, это минбарцы, если и узнают — просеменят мимо, будто ничего не заметили, а нарны или дрази могут остановиться и глазеть, пока кто-нибудь не толкнёт в спину.
И всё это расписывание политических сложностей и неоднозначностей успокаивало не по содержанию — в нём Офелия всё равно понимала на всё, а что и понимала — не казалось таким уж несомненным. А самим фактом, что она это говорит, что кто-то думает и вот так, что не всё однозначно. Да, о неоднозначности она уже знала кое-что. Официально, на микрофон, не каждый решится, а неофициально, в мыслях и вспоминаемых разговорах, тут и там звучит: «А так с ними, пиратской сволочью, и надо».
— Но что это меняет, Джин, глобально…
Джин тоже из тех, кто так и считает, притом считает вслух. Может себе позволить. Просвечивающий под широким рукавом минбарского балахона силуэт пушки напоминает, как много она может себе позволить. На неё, на эту пушку, браслет-глушитель давно уже не вешают — отринули все подобные меры как бесполезные. Нарны и минбарцы-воины через одного ходят с мечами, попробуй у каждого изыми — вой до небес, расовая, кастовая, клановая и далее по списку гордость. Проще верить оскорблённому рыку, что уважаемый, увешанный регалиями как рождественская ёлка солдат без достойного повода оружие в ход и не помыслит пустить, ну или не верить, негодовать и карать уже по факту случившегося. У некоторых вон, раз уж так, оружие с позволения сказать встроенное — бионические протезы, ядовитые жала, телепатия… их как прикажете сдавать?
И к слову о регалиях, медаль свою за Праксис Виргиния скромно так, на отворот балахона, нацепила. Балахон — мирной миссии помощи отсталым мирам, а медаль — боевая, как и арнассианская броня, поблёскивающая между полами. Чтобы помнили, чтобы не забывали.
— Глобально это меняет, дорогая, практически всё. Даже неловко и говорить, но правда в том, что почти любому государству на отдельных своих граждан чихать с высокой колокольни. Ну порешили где-то пару десятков индивидов — грустно, печально, но родина не обеднеет. Имеет значение — что это были за индивиды, какие в этом замешаны интересы, каким силам от этого ущерб или наоборот прибыток. То есть понятно, вроде как, что отрывать людям головы, руки и ноги в самом что ни на есть прямом смысле — это нехорошо, нецивилизованно, незаконно, даже если эти люди и наворовали втихую из госбюджета столько, что сидеть за это пришлось бы ещё пару следующих воплощений… Громче всего, конечно, орут именно об этом — как страшно жить, когда где-то маньяк людей к потолку пришпиливает и потрошит как куриц, потому что если о таком не орать, то как-то неприлично. Но гораздо важнее, о чём орали кроме этого. Ты не запоминала? Зря. Там один вообще умудрился про госизмену брякнуть. Это б было ещё нормально в контексте права Элайи на гражданство Нарна, на котором он, правда, ни разу не был и никаких присяг не приносил, но кажется, то был кто-то с волосами. Кто-то из центаврианских очень хорошо сказал… дай бог памяти-то… захват власти, выдача себя за представителя власти? Что-то такое, центавриане по части таких формулировок талантливее нас. Имелось в виду про эту его пафосную надпись, конечно. Сейчас уже этой речуги не найдёшь, разве только кто частным порядком записал и не светится. Вытерли отовсюду. Ну, ему и тогда возразили, что из самой этой надписи не явствует, что сделавший её выступает как представитель Альянса. А не какой-то третьей сочувствующей силы. Рисовать Элайю захватчиком, короче говоря, довольно быстро перестали, наверное, потому, что для захватчика он обидно мало захватил. Не получится вменить даже захват территорий на Мариголе… кто из значимых на Мариголе лиц вообще обосновался там не таким же образом? — потому что по итогам он эти территории оставил, точно так же, как Яришшо, Диллатлиин и прочее всякое. Маригол сейчас, правда, вроде ищет доказательства, что те корабли, что поддержали восстание рабочих на Тенави, тоже были его, но запутались в объяснении, что они сами делали на Тенави, там у них тоже дела не вполне законные. Да и сдача в руки правосудия — это не очень с завоевательскими планами сочетается.