— Я б училась, — вздохнула Нирла, — но все, кто со мной занимался, заняты, госпожа Дайенн и господин Алварес вообще уехали.
Скорей бы уже с этим ребёнком что-то решили, подумал Сайта. Но поди ж ты, там, в верхах, куда более важных вопросов полно. Хотя чего сложного-то? Да, возвращать её в родной мир резону нет, но мало, что ли, на территории Альянса голианских семей, которые могли б взять её под опеку? Их, голиан, где только нет.
— А тебе с кем из них больше нравится заниматься?
Девочка пожала плечами.
— С обоими. Они оба очень хорошие, хотя очень разные. Господин Алварес говорит много непонятного, здорово б, наверное, было увидеть это своими глазами. Он, правда, сомневается, что меня легко примут в школу, потому что я голианка, а голиан у них не было никогда. Может, они просто слышали о голианах что-то плохое, думают, что они ленивы или капризны? Надеюсь, они дадут мне шанс… Хотя немного боязно, потому что я плохо понимаю, что это такое. Я сперва подумала, что это вроде того, о чём рассказывала одна женщина… там… Место, где дети живут и работают — например, сортируют луковицы, как это было у неё. Или ткут и красят ткани, и такое она слышала. У них там было неплохо, говорила она, кормили два раза в день, и работа не работа — сиди, сортируй луковицы, хорошие туда, гнилые сюда. Ну, дети постарше, с 10 лет — те на земляных работах, садили и выкапывали, посложнее, конечно. Но потом компания разорилась и хозяин всех, кто тогда был, распродал. Не повезло… Но господин Алварес почему-то и это считает ужасным. Он говорит, у них там дети работают между учёбой, их обучают началам всяких профессий, но первым делом грамоте и наукам. То, что он рассказывает, так захватывает. Я понимаю, почему родители сдают туда детей — кормят, одевают, учат, работа вообще смех один… Я только никак не могу понять, как это они всё за так, в чём их выгода. Да и не только про школы, вообще… У них там совсем не так живут, как у нас.
— В мирах Альянса тоже по-другому, — улыбнулся Сайта. Правда, улыбка вышла какой-то вымученной, он не мог не вспомнить, насколько всё ещё далеко от идеала в его родном мире. Сколько областей всё ещё погружены в нищету и разорение… Всё уже не так страшно, как 20 лет назад, когда Морад решился на отчаянную мольбу к Альянсу — понимая, что иначе только смерть, самая натуральная, не в порядке красного словца. Свирепствующий голод, эпидемии, пожары уничтожили целые города — какие прекрасные города это были когда-то… Сейчас даже памяти об этом осталось мало — редкие чудом уцелевшие фотографии, путеводители, крайне редко — видеозаписи. В основном любительские — все музейные архивы были опустошены ещё 30 лет назад. Впрочем, до того ли было все эти годы, когда островки приемлемой жизни, с трудом обустроенные благодаря волонтёрам от Альянса, мелкими шажками отвоевывали у остального хаоса ещё немного пространства — расчищали руины, подвозили чистую воду, продукты, медикаменты… Да, за эти годы сделано многое, в больших городах сейчас почти нормальная жизнь. Ездят машины — почти как раньше, и работают магазины — почти как раньше, и Ринци вот писала, как они ходили в кинотеатр — почти как раньше. Везде это «почти»… Оно с запахом дыма и смрада с диких окраин, где стало чуть меньше смертей, чуть меньше драк за кусок хлеба… Сайта вздрогнул, осознав, что Нирла всё ещё стоит рядом с ним.
— По правде, я не совсем понимаю, чем это отличается, — вещала девочка, — госпожа Дайенн говорила же, что у них детей воспитывают при храмах, мастерских, военных школах, и бывает, что отдают туда довольно рано… И дети должны подчиняться учителям не меньше, чем родителям, а то и больше. И тоже каждый минбарец с детства приучается служить обществу… Ну, правда, на Корианне религии никакой нет, она осуждается, а на Минбаре наоборот, вот эту разницу я понимаю. Это необычно, конечно — ну, насчёт Корианны, но чего на свете не бывает…
— А куда ты сама хотела бы отправиться?
Глаза маленькой голианки стали большими-большими и даже испуганными.
— А разве это мне решать? Куда отправят… Если не домой и не обратно работорговцам, так это уже большая милость, как тут можно капризничать? Куда решат, туда отправят, моё дело вести себя, как положено…
— Ну, наверное, при этом всё равно должны учесть твои пожелания. Не могут же они просто наобум в карту ткнуть…
— Да чего я тут желать могу… Тут надо спрашивать, кто возьмёт. Госпожа Дайенн вот хотела бы, чтобы — к ним, на Минбар. Но это не ей решать, а старейшинам, а они могут и против быть. Хотя кажется, госпожа Дайенн просто не хочет, чтоб меня на Корианну отправили, почему-то она считает, что это плохое место. Почему? Разве она не дружит с господином Алваресом? А мне нравится то, что он рассказывает. И он хочет заказать для меня корианские книжки, только боится, что пока их доставят — меня уже куда-нибудь отошлют… Он две оцифрованные для меня распечатал, я их читаю. Поначалу было сложно, сейчас полегче… Земной я как-то быстро выучила, думаю, и корианский выучу хорошо, он красивый.
— Нирла… Раз уж ты с господином Алваресом учишь корианский и не против попрактиковаться… Ты ведь можешь прочесть вот это?
Сайта воровато оглянулся в сторону коллег, хотя в этом на самом деле не было нужды — оба эксперта были с головой в работе и едва ли прислушивались к их с Нирлой разговору. Он прекрасно понимал, что стыдно ему перед самим собой — никаких уважительных причин для такого повышенного интереса к корреспонденции коллеги у него не было, да что там, он сам, прояви кто-то подозрительность в связи с тем, что соплеменник оставил ему записку на морадийском, был бы возмущён. Но остановить себя он уже не мог.
Нирла нахмурилась, вглядываясь в записку.
— «Если можешь, зайди сегодня вечером ко мне…» — здесь слово, которого я не знаю, оно помечено значком обращения, но это не имя… «До нашего…» — здесь слово, означающее какой-то особый день, связанный с каким-то событием в прошлом…
— Праздник? Памятная дата?
— Ну да, наверное. Я плохо в этом разбираюсь пока, у нас такого не было… «ещё немного долго…» — или как это правильно сказать?
— «Ещё есть время»? — подсказал Сайта.
Девочка напряжённо кусала губу, накручивала на палец тёмную прядь, выпавшую из перехваченного заколкой хвоста. Она всё ещё так боится с чем-то не справиться, показать где-то не идеальный результат. Вроде бы, поверила, что бить её за это не будут, но любого возможного недовольства боится смертным страхом.
— Да… Господин Алварес объяснял мне, как в корианском языке обозначается разное время — настоящее, прошедшее или будущее, по длительности и по тому, относится это к действиям людей или к чему-то другому, вроде того, что настанет зима, будет холодно и всё такое… Но я пока не всё поняла. Я и в земном долго всё не понимала, просто запоминала слова, какие когда говорятся.
— Да, понимаю, — улыбнулся Сайта, — мне тоже было с этим сложно. Морадийский язык отличается по структуре…
— «Но я знаю, что ты… думаешь об этом не меньше, чем я». Здесь что-то ещё, я не понимаю в целом, только отдельные слова, вот это — «не быть один», это на корианском одно слово, вот это — «благодарность» или что-то похожее…
— Спасибо, Нирла. Кстати, ты можешь заглянуть в столовую. Думаю, девчонки там будут благодарны тебе за какую-нибудь помощь, а взамен угостят чем-нибудь вкусненьким.
Девочка просияла и вприпрыжку побежала из кабинета, а Сайта остался размышлять, что ему дала эта информация и зачем ему вообще это было нужно.
Вито поставил на тумбочку пакет с сухофруктами и сел на стул, скрестив ногу на ногу.
— Ну, как ты? Доктор сказал, тебе лучше.
— Мне и не было плохо, — проворчал Альтака, — если там кто-то меня уже похоронил, разочаруй этих идиотов. Я родился на Экалте и жил на Бракире, напугал он меня своей бритвочкой… Хотя конечно, спасибо, что не по горлу…
Альтака приподнялся, садясь в постели. Вито скользнул взглядом по его обнажённой груди, одна сторона которой была щедро забинтована повязкой, и плотоядно облизнулся.
— Ты и в остальном там… голый? Хотя, наверное, не к времени я с такими мыслями…
— Я ранен в грудь, а не в член.
— Да уж слава богу.
Вито сполз со стула и пополз под покрывало сначала рукой, потом решительно откинул его, хищно нависая над бёдрами Альтаки.