— Вашей новой женой? — Дайенн несколько оторопела от такого поворота.
— Нет. Моей покойной женой.
Двери, за которыми некоторое время назад исчез ллорт, отворились, и в комнату вошла очень высокая, статная старуха в просторном лиловом одеянии. Несмотря на то, что её заплетённые в три косы — две тонкие за ушами и толстую на затылке — волосы были совершенно седыми, а лицо было покрыто такой густой сетью морщин, что невозможно было представить, как она выглядела в молодости, она действительно не производила ощущения дряхлости. Она лёгкой, пружинящей походкой прошествовала к пустующему креслу по правую руку от супруга и расположилась в нём, переводя с Дайенн на Лалью острый, пристальный взгляд.
— Так случилось, что мне в руки попала одна вещь… — продолжал между тем хозяин дома, — я позволю себе не рассказывать о том человеке, благодаря кому она ко мне попала. Считаю излишним вмешивать его сюда. Тем более что он едва ли знал всё о свойствах того, что мне передаёт. Это артефакт некой древней вымершей расы… возможно, лорканцев. Настоящих, первоначальных лорканцев. Вы ведь знаете, что нынешние колонисты этой планеты, будучи весьма примитивным народцем, очень своеобразно относятся к доставшемуся им наследию древних. На словах всячески чтут и оберегают, на практике не прочь за достойную сумму продать что угодно кому угодно… И не могу их осудить за это, среди покупателей по крайней мере могут встретиться те, кто распорядится этим наследием более рачительно. Этот артефакт оказался устройством, возвращающим умерших к жизни. Он вернул мне мою Эфран.
Дайенн, всё это время благовидно избегавшая встречаться с пристальным взглядом старой лумати, путём того, что не отводила глаз от Хистордхана, не удержалась и повернулась. При всей бесстрастной выдержанности тона рассказчика — каким грандиозным бредом звучит то, что он говорит! Можно ли поверить по этой женщине, что она была мертва? Можно ли поставить под сомнения слова Тулпеше и самого Хистордхана? Могла ведь это быть просто кома? Ведь он не делал официальных заявлений, соответственно — это примитивная диагностика немногим вернее рассуждений родни Тулпеше «Не говорит, не двигается — значит, мёртвый». Да, во вселенной известно некоторое количество историй о воскрешении из мёртвых — и как правило, все они были обставлены определёнными запутанными обстоятельствами, мешающими проверке их достоверности. Хоть бы кто воскрес под бдительным наблюдением учёных-медиков, в окружении приборов, регистрирующих малейшие изменения в организме…
— И тогда… тогда моё сознание озарила идея, от которой я уже не смог отделаться, она подчинила себе все мои мысли, все мои дни. Снова бросить вызов неизбежному… Вызов всё равно бессмысленный, но от него совершенно невозможно отказаться. Ради Линшат, ради её памяти. Она поступила бы так, я уверен. Как раз тогда один мой подручный доложил, что натолкнулся в гиперпространстве на затерявшийся истребитель со времён войны. Разгерметизация кабины, тело ввиду холода отлично сохранилось… В космосе вообще гнить сложновато. Я велел доставить его сюда…- рука Хистордхана снова легла на кнопку, — разрешите представить вам Руджанта и его жену Силдар — её могилу нашли на одном астероиде, холод опять же прекрасно сберёг тело… Их обоих мой подручный доставил лично, во втором случае едва не возникли серьёзнейшие проблемы на таможне, так и обнаружилось, что почтовые пересылки — это, как ни странно, надёжнее. В дальнейшем мы действовали именно так — мой подручный занимался розыском останков и пересылал их почтовыми отправлениями, принцип невмешательства в частную жизнь дал нам потрясающий карт-бланш, жаль, мы, видимо, потеряли осторожность, хоть и понимали, что никакое везенье не бывает вечным.
Дайенн смотрела на вошедших, стараясь не думать о том, не этот ли силуэт она видела минувшей ночью. Ни к чему в присутствии Такерхама, совершенно ни к чему. Хотя какова вероятность, что Хистордхан не подозревает именно в них ночных гостей? Вряд ли старого дельца, главу последней выжившей луматской семьи, можно считать недостаточно проницательным. Да, вполне вероятно, что эти руки и стреляли им вслед… Высокий, физически крепкий мужчина, кажется, довольно молодой. На самом деле родившийся, по-видимому, где-то в середине 30х… У стоящей рядом с ним женщины на руках был ребёнок.
— Заодно, получается, я познакомил вас и с Кизутаршином, хоть он и слишком мал, чтоб подобающе оценить это знакомство. Это первый лумати, родившийся после окончательной смерти нашей расы. Имя, данное ему, до этого не носил никто никогда. Оно означает «дитя двух мертвецов». Силдар придумала назвать его так. Когда-то Силдар и несколько её коллег работали на обслуживании спутниковой связи на границе сектора. Когда… всё случилось, они успели спастись раньше, чем от станции осталась только груда оплавленного металла. Но Силдар была ранена, и умерла в пути. Её спешно похоронили на астероиде. Если бы не табличка на нашем языке, кто мог бы догадаться, кто лежит в этой сиротливой могиле… О судьбе остальной команды ничего не известно, вероятно, корабль всё же был уничтожен. Несомненно, они могли встретиться и иначе — если б мы выстояли тогда, если б наш мир был жив. Он вернулся бы героем войны, она вернулась бы с материалами для дальнейшей научной деятельности…
Лицо женщины ничего не выражало — такую маску холодной отстранённости часто надевают на себя молодые работники, только заступившие на какой-то важный пост, им это кажется необходимым признаком взрослости, серьёзности. Только когда это лицо обращается к возящемуся на руках ребёнку, по нему пробегает некий отсвет эмоций — словно лёгкая рябь по воде у ног. Но вряд ли она была столь же безэмоциональна, когда очнулась от сна, к которому отходила как к вечному, и узнала, что она одна из немногих выживших… Вот это действительно сложно представить, вот во что сложно поверить. Убедить себя, что у старой Эфран была просто кома — ничего не стоит, как быть с тем, кто был погребён и лежал в могиле многие годы, как быть с тем, чей истребитель был разгерметизирован и отдан на волю гиперпространственных течений? Но какие её основания утверждать, что всё это грандиозная мистификация? Как минимум, невозможно представить её цель. Уже нет никаких баз, по которым можно установить, что Руджант и Силдар действительно существовали, что родились там, где родились, и умерли так, как умерли. У Хистордхана может быть много резонов для лжи, но какие резоны могут вынуждать лгать так?
— Между прочим, сейчас Силдар навёрстывает то, что пропустила в развитии технологий связи за время своего… сна. И у неё самой уже есть некоторые разработки. Я мало в этом понимаю, но Абим считает, что вложиться в это стоит. Иное дело Кердавар — его могилу случайно обнаружили на Иммолане, на кладбище для нищих. Незанятых территорий там много, вероятно, поэтому тела тех, чьи могилы всё равно никому никогда не будут интересны, захораниваются, а не предаются общей кремации. Рабы, бродяги, разнорабочие местных предприятий — не имеющие ни семьи, ни дома, впервые получившие в собственность клочок земли… социальное дно.
— Один из ваших заводов тоже находится на Иммолане, верно? — вставила Дайенн.
— Верно. Но на другом полушарии Иммолана. Кроме того, если вы вдруг упустили из внимания этот факт — у меня высокотехнологичное производство, на котором подобным работникам просто нечего делать. Большинство линий автоматизированы, поэтому штат моих заводов — это квалифицированные инженеры, следящие за работой оборудования, оформляющие документацию. Чтобы получить такую работу, надо сначала солидно вложиться в своё образование. Нет, в той прежней жизни я и не узнал бы о существовании Кердавара. Но время меняет многое… Как ни крути, он лумати. А могил представителей высшего общества за пределами сектора и не может быть переизбыток. Линшат никем не брезговала, пришлось и мне учиться… Он стал мужем моей дочери Тамель. Она влюбилась в него с первых его шагов после воскресения, и поставила меня перед фактом, что выйдет за него — или ни за кого. Моя тихая Тамель! Что мне было делать, кроме как смириться? Дочь — это такое существо, которому невозможно отказать, если ты отец такой вот славной девчушки, то будешь исполнять её капризы, куда ты денешься… Тем более что одобрил же я брак Абима. Либо оставить детей бессемейными, бездетными, либо принять то, что есть, либо остаться на старости лет одному, если дети решат идти своей дорогой. И знаете, я не пожалел. Образование, манеры — всё это наживное, наносное… У Кердавара есть такое замечательное качество, как воля к жизни. Он выживал в таких ситуациях, в которых я не протянул бы и дня, он не опускал руки, когда не имел ни гроша, вообще ничего, кроме того, что на нём надето. С ним Тамель не пропадёт, какие бы передряги судьбы их ни настигли когда-нибудь в дальнейшем…