— Думаю, кто это сумел понять — того тоже того, можно заворачивать, — пробормотал Махавир, — ну вот как поймаем этого художника, так и спросим, кем он себя считает, богом или дьяволом, и как в его голове появилась такая интересная мысль.
Вадим закусил губу, снова перелистывая кадры.
— По-видимому богом, судя по использованию ворлонской символики… Интересное дело… в мифологии ранни, как я тут заметил, есть намёки на то, что их мир посещали Тени. Причём не только тысячу лет назад, во время предыдущей вспышки активности Изначальных, но и многим раньше, на протяжении многих тысяч лет. А вот ворлонцы этот мир, похоже, не посещали вовсе… И телепатов в этом мире нет вообще. И никогда не было. Раймон говорил, он был потрясён, когда попал в мир, где известно такое явление, как мыслеречь…
Спокойствие, только спокойствие. Сколько раз она говорила Алваресу, что по показаниям одного представителя судить о целом мире мягко говоря глупо? Последний раз не далее как вчера. Где-то Алварес, значит, способен быть скептиком, ещё каким скептиком, и именно здесь ему это качество отказывает! Почему? Потому что проникся историей о потерянном ребёнке. Да, у каждого есть слабые места, но Алварес, как психолог, по идее должен о своих слабых местах знать и не позволять их использовать!
— Есть и другие миры, где нет или очень мало телепатов, видимо, генетический материал ранни ворлонцам просто не подошёл…
— Чего это не подошёл, если они генетически ещё ближе к землянам, чем центавриане? — обиделся за ранни Талгайды-Суум, — сама ведь говорила!
Сама говорила, да. Что показал клеточный анализ, то и говорила. Реннар разводил руками и показывал фотографии с выделенными цветом сегментами хромосом, Раймон тоже разводил руками и пересказывал те результаты анализов древних останков, о которых он знал. Несколько сложно теперь упирать на то, что Раймон в своём мире профессором истории не был. Профессором истории не был, да. Но ветеринары Атлы, так же, как в любом другом мире, общемедицинские науки изучали.
— …И земляне, как помнишь, тоже долгое время не верили в телепатию и считали её мифом.
Ну, уж этот аргумент на Алвареса точно не произвёл впечатления.
— Интересно отличие в восприятии Теней народом ранни от всех рас, у которых вообще есть такие мифы. Ранни не называют Теней ни Древним Злом, ни Изначальным Врагом, а воспринимают… ну, не как добрых приятелей, конечно, но как некий неизбежный фактор их жизни. Образно можно сказать, что это мир, где совсем никогда не было бога, где знали только дьявола. Мне это напомнило одну народность на Земле, которую считали дьяволопоклонниками, потому что они поклонялись первому из падших ангелов… Правда, это всё же, конечно, неверно, потому что между Таус-Мелеком и христианским дьяволом ни в коей мере нельзя ставить знак равенства, там никаких этих рогов-копыт, кровавых жертвоприношений и пентаграмм…
— Так, Алварес, если ты хотел, чтобы у меня голова пошла кругом — ты своего добился! Пошла-ка я, пока психика цела…
— Понимаешь, Дайенн, я готов предположить, исходя из всего того, что я услышал и что прочитал из ваших бесед… из того, что в этом мире известна Изначальная Тьма, но не известен Изначальный Свет… Что мир ранни находится где-то поблизости от За’Ха’Дума. Возможно, в секторе Аид или немногим дальше… Ведь эти сектора до сих пор плохо изучены.
Глубокий вдох…
— Алварес, в окрестностях За’Ха’Дума нет живых миров. Тени уничтожили всех ближайших соседей много тысяч лет назад. А кого не уничтожили — из тех сделали что-то подобное дракхам и зенерам. Кандар, на орбите которого мы находимся, Ктарра, Тенотк — всё это мёртвые миры.
— Да, я знаю. Но видимо, всё же Тени уничтожили не всех. Может быть, в ранни они не усмотрели угрозы, а может быть… даже сочли их полезными… Может быть, их ожидала та же судьба, что зенеров и дракхов? Может быть, Тени как раз… охраняли и пестовали этот мир, и заодно надёжно защищали его от обнаружения другими расами?
Дайенн оперлась кулаками о столешницу.
— Алварес, ты все эти выводы сделал только на основании пересказа мифологии одним-единственным ранни?
— Не только. Посмотри сама, их физиология… они нечувствительны к экстремальным температурам, не нуждаются в сне и практически не нуждаются в пище, мало чувствительны к боли, они обладают огромной физической силой… В той или иной степени, всеми этими свойствами обладали и дракхи, и зенеры. Так вот… Мне, в силу некоторых причин, очень не безразлична судьба оставшегося после войны не у дел оружия. Я, думаю, знаю, кому можно поручить поиск мира ранни. Нас отстранили от ведения дела — но уж это запретить Альтака не в силах. Сегодня я напишу ему — связи с тем сектором, где они сейчас вроде находятся, пока нет… Но по возвращении, думаю, смогу с ним поговорить, а то и встретиться…
Дайенн в очередной раз подумала, что личная заинтересованность, порождённая… ассоциациями с личными проблемами, принимает у Алвареса, конечно, интересные формы, но возражать не стала.
— Что, Гархилла, так понимаю, отчёт с Зендамора тоже не порадовал?
Альтака бросил на вопрошающего быстрый хмурый взгляд.
— Есть у землян такая поговорка: «Пошли дурака за бутылкой — так он одну и принесет». Послали их расследовать дело с луматскими трупами — они этим и занимались. Откуда этой зелени знать-то про это замечательное свойство луматской кожи — непроницаемость для сканеров… Хотя могли вообще-то и допетрить, что бегло эти посылочки при приёмке сканировали… И намекнуть в то же время никак нельзя было, раз там этот лумейта. Спугнули бы — и 10 лет работы насмарку.
— Ну они так и так насмарку, если там, как оказалось, реально трупы, без всякой посторонней начинки.
— Ну, похоже, что да. Да и по его сыночку так ничего и не нашли. И то верно, работать на Мариголе — ещё не преступление само по себе, хоть многие и поспорили бы. Что поделать, и ложные следы бывают, это надо принять как фактор жизни. Да и были у меня, конечно, сомнения, всё же пересылать через сектор минбарского протектората — это надо уж слишком нетривиально мыслить.
Вито уселся на стол для совещаний и болтал ногами, любуясь своим отражением в блестящей столешнице.
— Заворачивать взрывчатку в луматскую кожу — тоже надо нетривиально мыслить.
— Да вот скажу тебе, в 90х таких мыслителей встречалось немало… Можешь рассказать им об этом при случае, может, их неудовлетворённость распределением дел чуть поменьше станет. Что там твои козлики?
— Ну, если Сима за сегодня не закончит с отчётом, то на Брикарн завтра лечу, видимо, я. Не хотелось бы, мне и здесь есть, чем заняться. В связи с этим острый вопрос — ты ко мне сегодня зайдёшь?
Альтака обвёл широким жестом громоздящуюся по левую руку от него стопку папок.
— Половину из этого всего надо было обработать ещё вчера. Почему-то Гархилл скидывает это всё на меня. Не на тебя, не на Эйлера, попрошу заметить, на меня! Так что боюсь, ночую я сегодня здесь и в скверном настроении. Видимо, бесполезно тебе говорить, но всё-таки скажу — найди себе уже кого-нибудь помоложе и не так перегруженного ответственностью.
— Ага. Если б был в отделении ещё хоть один бракири. Дрази вон — как на собаке блох, землян тоже толпа, даже корианцы теперь во множественном числе…
— Ну, если я буду принимать на работу по твоим параметрам — Гархилл может не понять. А с корианцами у тебя чего так и не срослось? Ну, с теми, которые не по названию только корианцы?
Вито красноречиво сквасился.
— А разница? Они, быть может, ребята и перспективные, но как-то не прельщает до процесса, после, а то и вместо слушать разъяснения о своей классовой чуждости. Боюсь, это уж слишком экстремально даже для меня. В общем, если передумаешь — знаешь, где меня искать…
— В объятьях какого-нибудь нарна-силовика, полагаю.
— Ох ты боже мой! Полгода прошло, он так и будет припоминать. Ладно, пойду, раз так, вздрючу Симу. Поди, завтрашний вечер у тебя повеселее выдастся…