На этот сектор в разное время пытались наложить лапу центавриане и лумати, и свой опечаток это оставило — само отделение, например, располагалось на планетоиде, где прежде был центаврианский координационный центр. Остатками его отделение пользовалось и теперь — выстрел корабля Теней уничтожил почти полностью наружние сооружения, не тронув подземные, но восстановление было так дорого и настолько маловероятно окупилось бы, что Центавр открестился от своего имущества с немыслимой для них прежде быстротой ещё перед своим уходом в изоляцию. А пост быстрого реагирования на астероиде на границе солнечной системы Брикарна унаследовал кое-что из луматского оборудования слежения — по-видимому, этот астероид и у лумати имел сходное назначение. Там обычно дежурили два корабля отделения, там же отстаивались для заправки и мелкого ремонта «Белые звёзды» рейнджеров и корабли некоторых миров, возвращающиеся из дальней разведки, и им тоже случалось принимать участие в устранении возникающих в секторе беспорядков. Имелись в секторе и следы не слишком решительных территориальных претензий дрази — преимущественно в виде космического мусора из останков истребителей и горнодобывающего оборудования на некоторых планетоидах, умельцы из силовиков и ремонтников в относительно спокойные периоды собирали его и использовали что возможно в ремонте. Официально дрази от сектора отступились потому, что не очень-то он им и нужен, где более-менее богато интересующими их рудами — там уже набезобразничали центавриане, фактически — при всей их расовой любви к хорошей драке, регулярные пакости хурров и гроумов делали работу затруднительной и не рентабельной. Ковыряться время от времени в некоторых брошенных центаврианами шахтах под защитой полицейского отделения всё-таки спокойнее.
На Центавре Дайенн, разумеется, не была, но проходя коридорами отделения, можно было, наверное, представить себя там — особых перемен в дизайне за три года не произошло, кое-где ещё висели центаврианские гербы, где слишком маятно было их демонтировать. Это была подземная, более старая часть комплекса — совершенно логично, госпиталь находился здесь. Там сейчас и пребывали большинство захваченных в последнем рейде пиратов, туда они с Сингхом и Г’Тором и шествовали, когда вдруг она увидела в конце одного из коридоров силуэт, заставивший недоверчиво прищуриться.
— Ого! Твой родственник? — присвистнул Махавир.
Дилгар направлялся в их сторону.
— А я думал, наше отделение самое-самое и кроме нас никто таким украшением штата похвастаться не может… Как звать, коллега?
— Рядовой Хуан-Антонио Колменарес, ударное подразделение отдела по борьбе с контрабандой, сэр!
Сингх отвернулся, пряча улыбку — ну да, гирлянда наград на груди нарна, успевшего ещё повоевать в последней стычке с дракхами, новобранцев должна впечатлять. Из каких соображений, кроме пакостных, Альтака велел в рабочий визит выдвинуться при всём параде — непонятно. Дайенн на их фоне как себя чувствовать? Она без наград потому, что новичок, а не потому, чтоб плохо работала. Официальную благодарность за действия по спасению гражданских на Яришшо на лбу не прочитаешь.
— Вольно, рядовой, — рассмеялся Г’Тор, кажется — судя по возбуждённому дрожанию пальцев — едва удерживающийся от того, чтоб потрогать густые платиновые волосы, пышной гривой падающие на плечи, — а как-то сократить вот это всё можно? Мы, конечно, с некоторыми нашими коллегами речевой аппарат натренировали…
— Дома называют Андо, — ещё шире улыбнулся дилгар.
— Андо? — Дайенн дёрнула бровью, имя было более чем знакомое и при том редкое, и слышала она его явно не в дилгарском контексте.
Сингх толкнул её в бок с громким шёпотом:
— Дайенн, ну! Это ж, видимо, те самые Колменаресы, помнишь, Алварес как-то упоминал о друзьях семьи. А, или тебя при этом не было… Его дядя Андрес оказался ещё более крутым, чем твои родители, ему доверили сразу троих… Ну, он упоминал, что одного называют сокращённо в честь его покойного двоюродного брата — Андо.
Нет, через минуту она, может быть, и вспомнила бы. Но для этого должно немного улечься само ошеломление от встречи с ещё одним дилгаром. Она уже не чувствовала себя так… смутно виновато, как когда-то в институте, словно это она как-то невольно нарушила неписанный и негласный запрет, но всё же была очень смущена. И тем более смущена, что не видела, кажется, ни тени подобных чувств в собрате, он, совершенно не стесняясь, смотрел на неё с жадным любопытством.
— Точно, Андо — его двоюродный брат… Но про Колменаресов нет, не помню. Троих?! То есть, вы росли с братьями или сёстрами?
У него такие светлые волосы, с едва заметной желтизной. Конечно, она слышала, что есть ещё и платиновая линия, но представить, говоря откровенно, не могла. …Не просто ещё один дилгар — ещё один дилгар, который, как и она, рос, видя подобные ему лица.
— Два брата у меня, Диего и Мигель. Нет, их полицейская стезя не прельстила… Да и слава богу, зачем мне конкуренция? — подмигнул Андо, — братья у меня тоже отличные, Колменаресы вообще парни хоть куда как класс, а ещё с братьями я за красавицу не соперничал… Видели уже, чем нас тут жизнь порадовала? Наши эксперты в шоке до сих пор… Уже и газетчики набежали, к вам нет? Откуда только пронюхали.
У них земные имена, значит, Колменаресы — люди… Тоже какие-то родственники со стороны отца? Фамилии схожи. Память усиленно сигнализировала, что вообще-то что-то она о Колменаресах слышала, очень даже слышала, почему же не могла понять, что именно? Кажется, в манерах этого Андо земное воспитание чувствуется.
— Что, сначала с живых начнёте? — к ним подошёл высокий дрази с капитанскими звёздами на погонах, — Шеномай, отдел насильственных… Предлагаю начать с Джеронимуса Рока — так его зовут, по крайней мере, согласно удостоверению, отпечатки пальцев сведены, по ушам и зубам результатов ждём — он вот-вот кони двинет. Уже бы двинул, если б не доблестные наши медики, точнее даже, не наши медики… Ну, пойдёмте, сами всё увидите, со всеми познакомлю…
На последних шагах к дверям, также украшенных центаврианской ещё эмблемой, что никого, по-видимому, решительно не смущало, она вспомнила. Конечно! Удивительно, как память камуфлирует то, о чём не слишком приятно думать и что лучше б было попросту не знать. Что ж, можно успокоить себя тем, что это дело касты жрецов, не касающееся её.
Если в Кандарском отделении госпиталь стоял наполовину пустым, переполнен был морг, то в Брикарнском госпитале сейчас не было, наверное, свободной палаты. Кроме раненых пиратов, которых следовало сначала подлечить, а потом уж допрашивать по полной и решать, которому из заинтересованных миров их передавать, здесь были и освобождённые пленники, состояние которых варьировалось от крайне тяжёлого до лёгкого истощения в сочетании с немалым, конечно, психическим стрессом.
Традиционно палаты делятся на тюремные и общебольничного режима, по возможности это даже два изолированных крыла, с отдельными входами из приёмной залы, на практике получается когда как. Здесь изолированных отделений не было, потому что центаврианам ни в каком пророческом сне не приснилось, что тут когда-то будут содержать преступников. Отдельный вход имело ожоговое отделение, было оно, во-первых, небольшим, во-вторых целиком отдавать его под арестантов жирно будет. Здесь сохранилось немало центаврианского оборудования, оказавшегося рабочим, демонтаж-монтаж его на новом месте не привлекал как задача абсолютно. То же касалось и некоторых других специализированных палат. В общем, проще было помудрить с системами, включая у нужных палат блокировку дверей исключительно снаружи, да отобрать в охрану наиболее степенных из силовиков, способных понять, что громко через весь коридор пересказывать неприличные анекдоты — это тоже нарушение режима, даже если тут сейчас нет никого, понимающего по-дразийски.