Она замолчала, вспомнив историю Байронна о другой, куда более странной встрече (если встречей можно называть такое наблюдение издали, без попыток и возможности приблизиться) — в первую его такую поездку, когда он был так мал, что не знал, доверять ли этим воспоминаниям, или же он просто задремал и ему приснилось, что на берегу, на невысоком ледяном уступе, он видит две фигуры — одетые в обычные в этих краях одежды, это, однако же, не были минбарцы. Из-под капюшонов развевались длинные чёрные волосы, и не понять было, двое мужчин это или две женщины, или, может быть, разнополая пара, расстояние и ещё только разгорающееся рассветное солнце не позволяли рассмотреть их лиц. Он был так потрясён, что никому из взрослых не рассказал об этом, посчитав в тот момент, что видел призраки своих настоящих родителей, и это может вызвать печаль у приёмных, а после и не доверяя своим воспоминаниям. Кого он мог видеть, в самом деле? Люди Ледяного города к тому времени уже давно покинули его, а бывающие по рабочим надобностям в этих краях иномирцы обычно носили одежды яркие, чтоб в случае, если заблудятся или попадут в беду, их можно было увидеть издалека…
Как кстати запиликал терминал.
— На связи Альтака, спрашивает, не слишком ли вам понравилось в гостях и когда собираетесь назад. В родном отделении дела тоже на месте не стоят, и новости не самые приятные.
— Господи, что ещё?.. Он материалы по этим делам получил, смотрел?
Землянин Фред из экономического, по совместительству сидящий на связи, когда кадров на всё не хватало, как сейчас, печально вздохнул.
— Смотрел, хорошего настроения ему это не прибавило… В общем, говорите тут сами…
Экран, мигнув, явил уже дорогую сердцу всякого кандарца физиономию, не слишком искажённую рябью лёгких помех.
— Офицер Дайенн, Элентеленне, вы там что, каждый труп отпеваете и хороните с почестями? Пять минут на сборы, задержитесь с отлётом — пеняйте на себя. Да, и прихватите там кого-нибудь из местных из насильственного, тут новые факты вскрылись по приснопамятной бойне на Тенотке, им интересно будет. Переслать этих хлопчиков к ним я пока не могу — здесь нужны. Лучше оттуда к нам притащите кое-кого — список вышлю. Ну, если они брикарнским всё ещё не до зарезу. Всё внятно сказал? Давайте, мухой.
Девушки переглянулись и нервно рассмеялись.
— Шочи говорит, что мы с вами отделения-побратимы. Больше никому так не повезло с начальством. Как же я рада, что с нами полетел Сима, а не Синкара, один Наисветлейший знает!
— «Пять минут на сборы»… Боюсь, если я сейчас приду и скажу Г’Тору это — как раз перед Валеном и предстану.
Элентеленне приподнялась на локте.
— А вы сами выбрали это отделение, Кандарское?
— Да. Предлагали и Брикарнское… Но… Вот это самое честолюбие, о котором дядя всегда говорил. Кандар — это граница… С кромешной тьмой, с хаосом. Теней-то, конечно, уже нет, да вот, наследие их осталось… И права оказалась, скучать не приходится.
— Господи… — простонал Вито, облизывая пересохшие губы, выпуская из стиснутых пальцев скомканное покрывало, — да что я знал о сексе до сих пор… У тебя потрясающая штуковина, зря ты её маринуешь, ой зря…
Раймон накинул покрывало на плечи, скрестил тонкие, длинные ноги, обвивая их хвостом.
— Я говорил немного вашим медикам — хотя, конечно, их расспросы об этой сфере были очень сдержанны и деликатны. У нас, ранни, с сексом всё немного иначе, чем у ваших рас. В том, что касается телесной близости, у нас нет таких, как у вас, правил и ограничений — я имею в виду все поцелуи, прикосновения и ласки, всё, кроме непосредственно соединения тел. Это безотносительно пола и даже степени родства — мы любим гладить и вылизывать друг друга, возиться, шуточно драться с братьями или потомством — как сказали бы многие из вас, мы ведём себя как животные, однако у нас не считают эту черту животной, это естественно для всякого существа, имеющего нервную систему. Нет, я не хочу сказать, что половой акт как таковой является для нас чем-то табуированным — здесь тоже не нужны запреты, потому что это то, что и не может быть частым. Вызревание яйцеклеток в организме женщины-ранни — процесс куда более долгий, чем у представительницы любого из ваших миров, и требует определённой подготовки — как и в процессе беременности матери необходимо усиленное питание. Но и сам половой акт требует предварительного употребления живой крови…
Вито горестно провёл дрожащей рукой по лицу.
— Секс для деторождения? О нет, только не у вас… Это ж самое бесхозяйственное обращение с даром природы, какое я встречал! А чаще жрать вы не можете? Нет, ты не сочти за какие-то намёки…
Глядя на эту задрапированную покрывалом фигуру, более всего напоминающую занавешенный скелет в углу морга кислородников, самое время было думать об Альтаке, Вито в этом не находил ничего ни странного, ни аморального. Не Альтака ли его в том числе и толкнул к этому, вот на эту самую кровать. С этим своим «найди себе кого-нибудь помоложе, порезвее»… Можно б было найти и поубедительнее аргумент, джентльмен хренов, для того, кто прекрасно знает, что списывать тебя в запас рановато, и знает, что ты это тоже знаешь. Ну, не сказать же проще — стыд… Всё-таки женатый мужчина, даром что брак этот, совершённый по натуральной любовной горячке (да, при том, что жених был уже не юным вдовцом, а невеста того старше и в двух разводах) не трещал по швам просто потому, что оба уже не готовы были снова оказываться на распутье. Всё-таки друг семьи… В этом, наверное, всё и дело. Дурацкий стыд перед памятью друзей, и ведь было уже несколько попыток прояснить этот вопрос, но куда там, в уходе от разговоров, которые не желает вести, Альтаке равных нет. А кто тебе виноват, Винни, что тогда, в самом начале, не отбился от неуклюжих домогательств? Ладно, тогда алкоголь виноват был, спасибо тебе, боже, что даровал нам продукт сей, на который можно свалить все свои косяки. А дальше? Ну, видимо, в том и дело, что и льстил такой интерес в уже немолодые годы, и просто от возможности спустить пар грех отказываться. Но и соглашаться, видите ли, тоже грех, это в бумагах Альтака может мухлевать не краснея, а отношения для него тема серьёзная.
— Интересно ты выражаешься, господин Синкара. До сих пор ты был более чем откровенным, и вдруг — намёки! Верно, ты мало говорил с теми, кто говорил со мной до тебя. Тогда я повторю и тебе — в истории и культуре нашего мира есть такое, что сложно понять вам. На нашей планете нет других разумных — так откуда же, по-твоему, мы знаем о свойствах их крови? Ты слышал, верно, что небо нашего мира тёмное, там никогда не бывало много света. И небо не имело для нас такого высокого, полного восторга значения, как для любого из вас, мы не воспевали его и не стремились к нему — потому что знали, что там живёт. Не только та тьма, что закрывает от нас свет солнца и звёзд, но та тьма, что смотрит на нас сверху и иногда спускается к нам…
Человек подпёр голову рукой, сквозь блаженную истому в больших карих глазах блеснули искры интереса.
— Тени?
Раймон кивнул, чувствуя особенную благодарность к моменту за то, что так легко прошло упоминание темы, которая даёт понятие об истинном могильном холоде и тому, кто, по меркам этой слабой, краткоживущей вселенной, не вполне является живым. Да, у него было время осознать и привыкнуть, что этой тьмы больше нет. И всё же сейчас жар происходящих внутри химических процессов, жар лежащего рядом тела были как для них, живой плоти, пылающий камин и алкоголь в тот момент, когда приходится рассказывать о пути через мрак и холод. Тюремная камера, где на полу мерно мерцает соскользнувший с кровати планшет, а со стены светло сияет море неведомого мира, может быть не худшей защитой от этого чувства, которое неправильно всё же называть страхом, для него есть слово в языке ранни, но есть ли в языке землян — этого он пока не понял…