К зиме запасы жемчуга подходили к концу, и купцы покидали Тар'Джар. Человекоящеры прекращали добычу, давая морю выспаться. Они затворялись в своем городке, где даже по ночам не горели огни, и там и зимовали.
После заката город действительно выглядел несколько зловеще. Даэмас заключил, что, в этот раз, найденные им книги об острове Отчаяния оказывались правдой. Скопление одинаковых домов с выдающимися ближе к середине башнями выделялось на берегу невзрачной громадой, походящей на муравейник. Не удивительно, что гостиницы, вернее комплекс домов для гостей, помещались в стороне от Тар'Джара, на горе.
Неторопливо шагая по тропинке наверх, Даэмас решил развлечь себя теми письмами, что всучили ему два посыльных столь неожиданно и поспешно, будто он являлся беглым некромантом, а не солидным волшебником. Хотя, винить их за это было трудно. Чернокнижник не принадлежал к тем, кто горазд разодеться в пух и прах, подчеркивая тем самым свой статус, даже если речь шла об экспедиции в кристально чистые храмы Сильвана. А уж в места, подобные Пепельным Пустошам, и подавно. Скромный кожаный плащ ран'дьянского покроя, доходящий до щиколоток, с узкими рукавами и высоким воротником, который при случае можно было запахнуть, скрыв половину лица, ботфорты, штаны, колет, ремень с пристегнутыми сумками, широкополая шляпа и перчатки без раструба со срезанными кончиками на пальцах, — наряд Даэмаса скорее напоминал облачение какого-нибудь бродяги-алхимика, чем чародея его ранга и возможностей.
Вскрыв первое письмо, чернокнижник с полным безразличия видом, тем не менее, внимательно пробежал глазами текст. О, да! Изложение было превосходным в горячности очередного вертопраха, что собирал под свою длань недалеких адептов без царя в голове, которым запал молодости и огонь бравады оказывались милее отсаживания зада в лаборатории почтенного мастера и постижения глубоких таинств. Таким почетное некогда звание аспиранта в нынешние времена было хуже стигмы феларского палача за воровство. Хотя, наука магии всегда забирала много времени, но многие считали, что она «крадет» это время у них… Или они сами воруют это время у себя, когда за порогом ждут не дождутся великие дела!
Даэмас вздохнул — письмо в его пальцах вспыхнуло и обратилось в пепел. Он вдруг почувствовал себя каким-то, старым что ли? Он, как и все дети войны, быстро повзрослел. Совсем мальчишкой защитил свою башню в Шаргарде — вот там был запал и горячность. В одиночку против имперской когорты! Шутка ли!? Отстояв наследство родителя, будто все себе доказал, но нет! Потом были опыты. Бессонные ночи в лаборатории. Бесконечные бдения над книгами. Талант не терпел простоя! И, укрепляя что ни день свой разум новыми знаниями, свой талант всё новыми и новыми навыками, Даэмас обрёл ту уверенность и спокойствие, которое авторы подобных писем пытались добыть в бесконечной суете событий и интриг.
Однако оставалось еще одно письмо. Чернокнижник поспешил вскрыть и его…
Он даже остановился. Ироничная улыбка пробежала по губам. Вот это был уже образчик какого-то воззвания к солдатам, нежели к кругу просвещенных хоть в какой-то мере людей в колдовских делах.
— Прекрасно! — заключил Даэмас, — Поистине, этот клочок бумаги стоит больше, чем написанное на нем!
Не удосужив литературные потуги очередного лидера «тайного общества» даже сожжением, чернокнижник скомкал и выбросил письмо. События приняли интересный оборот! Не успел он ступить на твердую почву после утомительных недель плавания, как его разом пригласили вступить в ряды и тех, кто собирался разобрать Красные Башни до последнего камешка, и тех, кто собирался защитить руины от первых любой ценой. Блестящая демонстрация «единства» магов в столь щекотливом вопросе о судьбах мира сего, обещанная в шаргардской гильдии, неприятно поражала и даже настораживала. Куда уж там до старых добрых времен, когда собирались классические компании из столь разных слоев общества, что и верилось с трудом, например: рыцарь с магом, прихватив с собой целителя и вора до кучи, шли в восемь ног, совершая в восемь рук подвиги, покрывая себя славой, а землю — трупами злодеев…
Теперь следовало отыскать хоть кого-нибудь из магической братии, у кого была голова на плечах, при этом своя голова, и вдобавок холодная голова. А это, судя по письмам, обещало быть нелегкой задачей.
Даэмас уже предвкушал все то, что он увидел на вывеске, ведь морская болезнь отступила, наконец, позволяя насладится трапезой в полной мере. Что и говорить, чернокнижник сильно исхудал за время путешествия. Он прибавил шагу, когда ноздри начал дразнить заманчивый аромат жаркого из ближайшего гостиного двора. Свернув за угол чернокнижник чуть не сбил с ног фигуру, закутанную в плащ. Мелькнула мысль, что встречный где-то попадался уже на глаза. Возможно даже у причала, и, возможно так же, был тем, кто передал письмо.
Чернокнижник остановился — впереди были еще четверо. Занималось действо, напоминающее сильванийский приключенческий роман о магах, построенный лишь на домыслах автора. Первое правило боевого мага гласило: всегда нападай сразу, если только речь не идет о дуэли. Собственно, нарушение первого правила делало бессмысленным перечислять остальные, так как собравшиеся уже обрекли себя на поражение, тем паче облегчив Даэмасу задачу, так как стояли они группой и полукругом — лучше не придумать…
Всё дело разрешилось в доли секунды. Четверо в страхе разбежались с дикими воплями. Даэмас пожалел этих неучей и отправил за каждым по фантому, которого видел только тот, на кого он был натравлен, при этом жертва испытывала приступ животного ужаса столько времени, сколько фантом ее преследовал, а фантом преследовал ровно столько, сколько хотел его хозяин. Чернокнижник угостил каждого порцией отменного страха на добрую четверть часа. Тот же, кого Даэмас чуть не сбил с ног, заворачивая за угол, в изумлении стоял с отвисшей челюстью, когда вся мощь его заклятия была рассеяна щелчком пальцев противника.
— Это же надо! — неподдельно изумился чернокнижник, — Посылать по мою душу неучей, которые даже не могут сами бросить заклятие, а вешают его в воздухе и потом отталкивают от себя в цель посредством защитного зеркала… И, к тому же, не имеют никакой психологической защиты. Молодой человек, не говорите ни слова, прошу вас! Удалитесь к тому, кто вас послал, как говорится в феларском писании, и скажите ему, что с такими защитниками Красные Башни не продержатся и недели.
Молодой маг стоял в нерешительности некоторое время, но потом, заметив как из-под земли у его ног вылезает жуткая личина фантома, неуклюже поклонился и, на негнущихся ногах, пошел обратно по тропинке. Даэмас испустил глубокий вздох и открыл дверь гостиного двора, а фантом рыкнул с досады и ушел обратно в земную твердь.
— Здравствуй, Даэмас! — воскликнул преклонного даже для мага возраста человек, и, обернувшись к тем, кто сидел за столом позади него, добавил, — Господа, прошу любить и жаловать один из моих лучших учеников!
Даэмас оцепенел. Чернокнижник уже добрый десяток лет не кланялся никому и нигде, но здесь отвесил поясной поклон и дрожащими губами тихо произнес:
— Мастер…
— Полноте, вы сами уже мэтр. Стоит ли? — тепло улыбнулся архимаг.