— Мы уже недалеко от степей. В пустынях ночью бывает очень холодно, так что имейте в виду, надо будет теплее укрываться.
— Я знаю, почему так происходит, — вставила Эсти, — просто песок вечером начинает терять тепло, которое успел накопить за день, и быстро остывает — теплоёмкость у него низкая.
Близнецы были поражены умом девочки:
— Такая юная, а так много знает!
Эсти понравились их слова, но она изобразила смущение на лиц и ответила:
— Пустяки, нам про это в школе рассказывали.
Все поужинали и стали укладываться спать, утомлённые длительным походом. Одна лишь Эстель продолжала сидеть у огня.
— Ты не хочешь ложиться? — обратилась к девочке принцесса магии.
Эсти помотала головой и попросила:
— Соланж, ты посидишь со мной?
— Я устала. Но если ты пообещаешь, что через полчаса мы ляжем спать, то я посижу с тобой это время.
— Хорошо. Знаешь, я вдруг снова стала беспокоиться о брате. Мы с ним часто вот так же сидели вечером перед костром, и говорили обо всём на свете.
— Понимаю, — Соланж обняла младшую подругу, — я в детстве тоже любила ночные посиделки у огня. Ты знаешь, что после войны, когда я вернулась после первой встречи с Зимерией в наш с тобой мир, я примкнула к труппе бродячих артистов?
— Нет, Соланж, я не знала, — Эсти очень хотелось послушать об этом, — расскажи, пожалуйста.
— Мы бродили по всей Европе, давая уличные представления, тем самым зарабатывая на жизнь. Это было самое счастливое время: сколько пришлось пережить приключений, потерь, разочарований… Не будь всего этого в моей жизни, я не уверена, что была бы сейчас той, кто я есть. Так вот, труппу возглавлял синьор Трапе — он собрал множество девчонок и мальчишек, оставшихся без родителей после войны. У всех нас были какие-нибудь таланты: кто-то научился хорошо жонглировать, другие показывали фокусы, я же выступала как эквилибристка и заклинательница змей, да и как фокусница тоже. Несмотря на то, что мне к тому времени давно исполнилось пятнадцать, я выглядела как юная девочка лет двенадцати, или даже того меньше. Многие ребята, с которыми я тогда познакомилась, впоследствии стали выдающимися артистами, фокусниками, или иллюзионистами. Некоторые из них и сейчас продолжают выступать на сценах и аренах цирка, причём не только в Европе, но и по всему миру. Хорошее было время: мы все были полны надежд, мечтали, чтобы мир стал лучше, чтобы никогда больше не было войны. Тогда даже подумать нельзя было, к чему приведёт прогресс через полвека.
— Ты говоришь об этом с грустью, — заметила девочка, — неужели сейчас всё настолько плохо?
— Нет, что ты?! — Соланж рассмеялась. — Просто я скучаю по своим старым друзьям. Когда синьор Трапе распустил свою труппу, я продолжила ездить по миру и давать представления с единственным близким другом — Гровером.
— Это тот гном, с которым мы виделись вчера? — вспомнила Эсти.
— Да, это он. Я побывала во многих странах, выступая как прорицательница, фокусница, маг и полиглот. Довольно часто мне выпадал случай увидеть своих старых друзей, с которыми я когда то выступала в труппе Трапе, но каждый раз я отказывалась от этой затеи.
— Почему? Ты ведь так скучаешь по ним?
— Очень скучаю. Но сама подумай, им всем уже далеко за шестьдесят, или даже за семьдесят, а я так и осталась юной девушкой. Пусть в моей памяти они навсегда останутся теми ребятами, которых я любила и с которыми мы так весело провели детство. Не знаю, поймёшь ты меня или нет, но я считаю, что поступаю правильно.
— Я понимаю, Соланж, — Эсти действительно поняла, почему девушка не хочет видеть старых друзей, — это сложно — видеть, как стареют те, кто тебе дорог, и осознавать при этом, что ты не меняешься вместе с ними. Мы уже можем ложиться, полчаса прошли.
— Давай ещё чуть-чуть посидим, — попросила Соланж. — Мне теперь совсем не хочется спать, и в одиночестве я не смогу выдержать. Или ты устала?
— Нет, если хочешь, я посижу с тобой.