Выбрать главу

— Видимо, потому, что отец их заправляет каким-то факультетом, — предположила мисс Сангер.

— Вероятно, причина в другом. Ведь прежде в школе не было четырех близняшек. Да еще недобор учениц. Думаю, четверня привлекает к нам интерес. Воистину, эти маленькие стервы явление уникальное в своей кошмарности. Очень надеюсь, они учинят вопиющее безобразие, после чего их вышвырнут. Терпение мое лопнуло.

Учителя распрощались, и мисс Янг, злобно скривившись, направилась домой.

* * *

Когда директриса тоже покинула кабинет, Саманта вылезла из кустов под окном и, опасливо оглядевшись, помчалась известить сестер.

— Старая корова напишет родителям, что нас исключат, если не исправимся, — доложила она. — Мисс Янг орала, дескать, пожарная тревога стала последней каплей. Назвала нас дикой бандой.

— Ничего себе! — возмутилась Эммелина. — Все они тут задавалы. Особенно эта сука Янг. Предлагаю что-нибудь сделать с ее машиной. Будет знать.

— А что сделаем? Засунем картофелину в выхлопную трубу? Как мистеру Флорену? Старый хрыч разобрал машину на винтики, прежде чем докопался.

— Надо что-нибудь получше, — покачала головой Эммелина. — Такое, чтоб мотору надолго пришел кирдык.

— Пожалуй, сгодится сахар в бензобаке, — задумчиво проговорила Пенелопа. — Правда, подействует не сразу. Но когда клапаны и заслонка покроются налетом, движок сдохнет.

— Кажется, я знаю! — перебила Джозефина. — На станции, где обслуживают нашу машину, один механик говорил, что наждачный порошок вдрызг разнесет двигатель.

— Где ж его взять? Сахар проще найти.

— Как быть, если бензобак с запором?

— Запора нет. На прошлой неделе училка возила нас с Мартой к зубному, — поделилась Эммелина. — Надо было заправиться, и она просто свинтила крышку, а ключи остались в машине.

— Что, даже мотор не заглушила?

— Она же не полная дура. Мотор заглушила, но ключ оставила в зажигании, а значит, бензобак не запирается. Пакет песку всыплем как нечего делать.

— Ага, держи карман! Она же тотчас заметит крупинки, прилипшие к горловине, — забраковала идею Саманта.

— Ни фига! — парировала Эммелина. — Ты когда-нибудь видела, чтобы люди пялились в бензобак? Даже на заправке все смотрят только на счетчик.

— Все равно надо проверить, растворяется ли сахар в спирте, — решила Пенелопа. — Одеколон у меня есть, а песок купим в поселковой лавке.

— Не надо покупать, — сказала Эммелина. — В моем шкафчике маленько припрятано. На домоводстве стырила, когда миссис Дрейтон отвернулась. Вот и пригодился.

Часом позже был проведен эксперимент с одеколоном, не давший результата, однако сахарный песок благополучно растворился в горячей воде.

— Класс! Значит, покруче разведем и перельем в бутылку. Никаких следов вовсе!

— На каникулы мисс Янг собиралась в Шотландию. Если все выйдет, придется ей, голубушке, пилить поездом. Так ей и надо… Придумала! Все надо провернуть в самом конце учебы, и тогда она заглохнет посреди дороги, где на мили вокруг ни мастерской, ни живой души!

На этой радостной ноте сговор завершился. Выйдя из-за хоккейного павильона, четверня рассыпалась как горох.

Глава седьмая

Уилт штудировал экзаменационную программу по истории. За пивом в «Псе и утке» он хотел обсудить с Брейнтри кое-какие неясности, но сначала предстояло выполнить Евино указание постричься.

— Нельзя, чтоб ты походил на футболистов, каких показывают по телику, — заявила супруга, вопреки угрожающему письму директрисы не потерявшая оптимизма. — Стригись покороче. Костюм твой уже почистили. Ты должен выглядеть красиво и культурно.

— Я буду хорошо выглядеть в приличном спортивном пиджаке, который хотя бы моего размера. Чего не скажешь о нелепом наряде, купленном тобой. Университетские преподаватели не носят костюмы в розовую полоску.

— Пожалуйста, оставайся в пиджаке, если хочешь. Однако в костюме ты гораздо интереснее.

— Возможно, но я знаю, что богатенькую помещицу он не впечатлит, — ответил Уилт, утыкаясь в свои записи. К счастью, экзаменационная программа оказалась неожиданно увлекательной и к тому же достаточно воинственной, чтобы заинтересовать даже самого недалекого и заносчивого юнца.

— Пораньше отправляйся в парикмахерскую… — завела Ева, но Уилт ее перебил:

— Цирюльню. Знаю, это старомодное слово больше подходит изящному веку, когда носили бороды, а в заведении не только стригли, но и брили, однако оно точнее и правильнее.

— Плевать. Главное, чтоб ты не выглядел лохматым хиппи. На затылке и висках покороче.

— Я уже понял и, поверь, вовсе не хочу, чтоб по возвращении на меня спустили всех собак.

— Надо же, какой нервный выдался день! — Сунув мужу директрисино письмо, Ева умчалась из гостиной.

Уилт изучил ультиматум.

— Нечто подобное я и ожидал, — бодро сказал он, входя в кухню. — Можешь послать наших дочурок в самую дорогую элитную школу, но не удивляйся, что и там они неизбежно устроят кавардак, и тогда встанет вопрос об их отчислении. Странно, что раньше не погнали. Надо было отдать их в спецшколу — сэкономили бы время и деньги.

— Девочек не выгнали. Миссис Коллинсон лишь уведомляет: если не исправятся, их попросят покинуть школу.

— Пока живу, надеюсь, — хмыкнул Уилт. — Но тут надежды тщетны. Что ж, зато не придется тратить каникулы на финансирование их безобразий.

Прежде чем Ева успела возмутиться, он отступил в гостиную и включил телевизор.

Вялые стычки, время от времени переходившие в полномасштабную войну, были неотъемлемой частью их супружеской жизни. Одно из генеральных сражений грянуло по возвращении Уилта из парикмахерской.

— Ты называешь это стрижкой? — сощурилась Ева. — Слишком много оставили.

— Я просил лишь поправить. Хочешь, чтобы я обрился, как скинхед?

— Это излишне. Но я хочу нормальную стрижку. Так что ступай и постригись как следует. Коротко на висках и затылке. Вот еще что: пиджак на локтях протерся, поэтому наденешь свой нарядный костюм.

— Ты впрямь думаешь, что светло-серый в розовую полоску костюм сразит сэра Моржа и леди Эклер?

— Сэр Джордж и леди Кларисса Гэдсли, господи ты боже мой!

— Ах, сэр Джордж! Который, видимо, носит костюмы от-кутюр.

— От кого?

— От-кутюр, Ева, означает «высокая мода» — дорогие костюмы от лучших портных. Сэр Гад и леди Эклер откажут мне в доме, если я заявлюсь к ним в наряде в веселенькую розовую полоску. Именно в веселенькую розовую!

— Ты что, выпил? — подозрительно сощурилась Ева. — То-то уж больно долго стригся! А ну-ка, дыхни!

— Что?! Ты уймешься или нет? Сначала подписываешь меня на сволочную работу — извольте обучить высокородного кретина азбучным истинам! А теперь еще выбираешь мне стрижку? С меня хватит! Стригусь, как мне нравится, поняла?

На этой звенящей ноте Уилт хлопнул дверью и, оседлав велосипед, опять покатил в парикмахерскую.

— Говорит, слишком много оставили, — объяснил он свое появление. — На висках и затылке сделайте покороче.

— Жена? — сочувственно спросил парикмахер.

Уилт кивнул.

— Хорошо еще, не требует «матросский ежик», — вздохнул мастер.

— Сказала, я не должен выглядеть футболистом, — поежился Уилт. — И все ради встречи с какой-то дамой. Словно иду на прием к королеве.

— С Бобом Гелдофом [4]вас определенно не спутают.

— Уже слава богу.

— С клиентами вроде него мое ремесло накрылось бы, — усмехнулся парикмахер, машинкой прореживая Уилтовы виски. — Хватит или ей будет мало?

— Ей всегда мало, однако на этом остановимся.

Обмахнув состриженные волоски, мастер развязал простыню. Генри выбрался из кресла и критически изучил себя в зеркале.

Тут в дверях возникла Ева. Уилт плюхнулся обратно в кресло, парикмахер молниеносно обмотал его простыней и стал обрабатывать затылок, стараясь не встретиться взглядом с клиентом или мегерой, застывшей на входе.

вернуться

4

Боб Гелдоф (Роберт Фредерик Зинон Гелдоф, р. 1951) — ирландский музыкант, актер, общественный деятель, носил волосы до плеч.