"Как меня зовут?"
Её имя. Она должны была вспомнить свое имя. Хотя… Хотя…
Она не хотела думать об этом.
Давным-давно жила была девочка по имени…"
Давным-давно жила-была девочка по имени…"
У нее было необычное имя. Она знала это наверняка. Это было не простое имя, которое вы могли бы обнаружить на керамической кофейной кружке из магазина подарков в аэропорту или на украшенной пластине минилицензии, которую можно повесить на двери своей спальни после возвращения из Диснейлэнда. Ее имя было милым и необычным и что-то значило. Что-то, что означало снег или вздох, или радость, или счастье, или…
Блисс. Да. Вот оно. Блисс Левеллин. Это было ее имя! Она вспомнила! Она обняла сам себя так сильно, как только могла. Ее имя. Она сама. Пока она могла помнить кто она, она была в порядке. Она не сошла с ума. По крайней мере, не сегодня.
Но было сложно. Это было очень, очень сложно, потому что сейчас там был Посетитель, которого можно рассмотреть. Посетитель, который был в ней, которым была она, при всех намерениях и целях. Посетитель, который назвал ее имя. Она называла его Посетитель, потому что так было легче верить в то, что эта ситуация временная. Что посетитель делал, после всего? Они ушли.
Блисс интересовалась, что было бы, если в тебе был кто-то, кто мог бы принимать решения? Говорить твоим голосом? Ходить с помощью твоих ног? Использовать твои руки, чтобы принести смерть, тому, кого ты больше всего любишь?
Она задрожала. Одна непрошенная мысль посетила ее. Мальчик с черными волосами, мягко лежащий на ее руках. Кто это был? Ответ где-то был, но до него ей надо докопаться. Картинка исчезла. Она надеется, что вспомнит позже. Прямо сейчас ей надо двигаться в сторону второго вопроса. Где я?
Ставни. Ставни были подсказкой. Этого было достаточно для того, чтобы она заметила кое-что. Сейчас это случалось так редко. Большую часть времени она просыпалась в темноте. Она сконцентрировалась на ставнях. Они были деревянными и окрашены в белый цвет. В некотором смысле они были очаровательными, напоминая фермерский дом или коттедж в английском стиле, за исключением того, что они были слишком яркими, слишком блестящими и идеальными. Больше похожими на коттедж в английском стиле Марты Стюарт, чем на первый вариант. Ах. Неудивительно, что они выглядели так знакомо.
Блисс знала, где она находится. Если бы она все еще могла улыбаться она бы сделал это. Хэмптон. Она была в своем Хэмптонском доме. Они были в Костволде. Боби Энн дала название этому дом. Боби Энн? Блисс увидела изображение высокой, долговязой женщины с большим количеством косметики, носящей гигантские украшения. Она даже смогла почувствовать противный запах духов мачехи. Все воспоминания теперь возвращались, и возвращались быстро.
Одним летом, во время званого ужина в доме известного дизайнера, Боби Энн узнала, что у каждого большого дома в округе есть название. Владельцы давали названия своим домам, например «Мандалай» или «Оак Валли» (долина дуба), согласно тому, насколько претенциозны они были. Блисс предложила назвать их дом «Дюн Хаус», из-за большой песчаной дюны, расположенной на побережье на их территории. Но у Боби Энн была другая идея. «Костволд». Хотя она ни разу не была в Англии.
Хорошо. Блисс поняла. Она выяснила где она находится, но это не имело никакого смысла.
Что она делала в Хэмптоне?
Она была странником собственной жизни, туристом собственного тела. Если бы кто-то спросил ее, на что это похоже, Блисс бы объяснила это так: это похоже на то, что ты за рулем авто, но сидишь на заднем сидении. Машина едет сама по себе, а ты ничего не контролируешь. Но это твоя машина, по крайней мере ты так думаешь. Она принадлежит тебе, так или иначе.
Это похоже на фильм. Этот фильм твоя жизнь, но ты больше не главный киногерой. Кто-то другой целует принца и передает драматические монологи. Ты только наблюдаешь. Блисс играла наблюдателя своей собственной жизни. Она больше не Блисс, а простая память о той Блисс, которой она была.
Иногда она даже не была уверена, что когда-либо существовала.
Глава 4
Шайлер
Автобус остановился, проехав мимо ворот, группа в тишине начала выходить один за другим. Шайлер заметила, что большинство из ее утомленных сослуживцев, например, довольно надменная группка подрабатывающих по вечерам актеров и актрис наряду с самодовольным студентом или двумя из кулинарного колледжа озирались в изумлении. Здание и его безупречные основания были столь же богатыми и запугивающими, как Лувр, за исключением того, что здесь все еще кто-то жил. Это был дом, а не национальный памятник культуры (монумент). Отель «Ламберт» был закрыт для общественности большую часть своей истории. Только немногие удостаивались чести войти в его массивные двери. Остальная часть мира могла довольствоваться картинками из книг. Или войти, как часть обслуживающего персонала. (N)
Так как они шли мимо грохочущих фонтанов, Оливер подталкивал ее. «Все хорошо?» – спросил он на французском. Еще одна причина быть благодарной школе Дачезне. Годы принудительного изучения иностранных языков значили, что они были в состоянии сойти за двух ресторанных рабочих из Марселя при приеме на работу, хотя их акцент мог бы подвести их в любой момент.
"Ты выглядишь беспокойной. Что случилось?"
"Ничего. Я просто снова думала о расследовании" – сказала Шайлер пока они пробирались к служебному входу расположенному позади дома. Она вспомнила тот ужасный день на Складе, когда она была так несправедливо обвинена. "Как они могли поверить в такое обо мне?"
!Не трать на это время в пустую. Это уже ничто не изменит." – сказал Оливер твердо. "То, что произошло в Корковадо было ужасом, и это была не твоя вина."
Шайлер кивала, мигая, чтобы не пролить слезы, которые наворачивались на глаза каждый раз, когда она думала о том дне. Оливер был прав, как всегда. Она расстрачивала свою энергию, желаю инного результата. Что было, то прошло. Они должны сосредочиться на подарке.
"Не прекрасно ли это место?" – спросила она. Затем прошептала, чтобы никто не мог ее услышать, "Корделия привозила меня сюда несколько раз, когда она приезжала сюда для встречи с принцем Генри. Мы останавливались в гостевой комнате в западном крыле. Напомни мне показать тебе галлрею Геракла и Польскую библиотеку. У них даже есть рояль Шопена."
Она чувствовала смесь страха и печали, поскольку она следовала за беззвучной толпой через мерцающие мраморные залы. Страх был вызван красотой места, которое было построено тем же архитектором, который спроецировал дворец Версаля, и показал те же золотые молдинги, расцвет и печаль барокко, а так же он напомнил ей о Корделии. Именно тогда она могла использовать часть бесцеремонного упорства ее бабушки. Корделия Ван Ален не стала бы думать дважды о появлении на вечеринке без приглашения, чтобы получить то, что она хотела, тогда как в Шайлер было слишком много сомнений.
Вечеринка этим вечером называлась – Тысяча и одна ночь, в дань уважения к экстравагантному Восточному Балу, зародившемуся в 1969 году. Как и на первой вечеринке, сегодня будут выступать танцующие девочки – рабыни, полураздетые повелители огня (как-то так), игроки в цитру и индусские музыканты. Естественно, присутствовало и несколько современных дополнений: в полночь выступит вся музыкальная каста Болливуда, и вместо слонов, сделанных из папье-маше, на входе стояла пара настоящих индийских слонов, позаимствованных у проезжающего тайского цирка. Толстокожие несли бы наездников под золотыми навесами.
В газетах эту вечеринку прозвали Последней вечеринкой. Вечеринка, которая закроет все вечеринки. Вечеринка, которая отметила бы завершение эры. Прошлой ночью это легендарное здание предоставило лицензионный платеж на заселение.
Потому что Отель Ламберт был продан. Завтра это дом больше не будет принадлежать выжившей семь Луи-Филиппа, последнего короля Франции. Завтра данная собственность будет принадлежать иностранному конгломерату. Завтра замок попадет в руки разработчиков, которые были достаточно богаты, чтобы приобрести его за запрашиваемую стоимость. Завтра он может быть разделен, или превращен в музей, или, во что-либо еще, в зависимости от того, что запланировал конгломерат.