Почти строевым шагом я промаршировала к вывеске, информирующей о часах работы почтового отделения, и продиктовала в глухо молчащую трубку часы работы. Не оборачиваясь на замершую за моей спиной «мопсиху», продефилировала мимо своего мини-купера и завернула за угол. Потом бегом обогнула небольшое здание отделения связи и подошла к раскрытой двери с другой стороны. Как я и надеялась, преступная почтальонша для своего звонка выбрала то же место, что и я. Наверное, думала, что в помещении подслушать ее разговор было бы значительно легче. Конспираторша! Мы стояли по разные стороны открытой двери, она говорила, а я слушала.
– И чего мне делать? – продолжала «мопсиха» начатый разговор. – Сказать, что под стол завалилась, а нашлась только через неделю? А вы знаете, что меня за это могут премии лишить? Я однажды на полдня позже телеграмму отправила, так столько дерьма огребла, чуть с сердцем плохо не стало… да, нервничаю, и не просто нервничаю, и если что, сразу на вас валить буду, что это вы мне велели телеграмму на недельку придержать и запугивали. Уж не беспокойтесь, найду, что сказать… сколько, говорите? Мало. Мне в застенках из-за вас томиться, а вы мне копейку жалеете?
Торговалась она еще долго, из разговора я поняла, что «мопсихе» предлагают на время затаиться, может быть, даже отпроситься у начальства на пару дней и посидеть дома, и если продолжения не последует, выйти из подполья. Кажется, напугала я ее лихо. Это с одной стороны. А с другой, даже перед структурами власти в наше время трепещет тот, кто действительно чувствует за собой серьезную вину. Скорее всего, ей неплохо заплатили за то, чтобы она придержала телеграмму на возможно долгое время. Почему придержала? Можно было вообще «затерять» ее на просторах эфира. Значит, она все-таки должна была найти своего адресата, но найти несколько позже положенного срока.
Где-то в животе почему-то зашевелился червячок азарта. Кажется, не все так просто в безвременной кончине предка моей нечаянной клиентки. И хотя никто не поручал мне вести расследование этого мутного дела, да и расследование преступлений – не моя стезя, остановиться я уже не могла. А может, все было куда проще. Может быть, мне просто захотелось вывести на чистую воду и дать чувствительный щелбан наглой «мопсихе», которая корысти ради запутала бестолковую, наивную Снегурочку-Марту?
Глава 2
Вторая моя попытка наведаться в квартиру почившего Лепнина оказалась более удачной. Ответом на мой звонок послужили быстрые шаги за дверью. Я уже приготовилась через закрытую дверь объяснять, кто я такая и что мне нужно, но этого не потребовалось: щелкнул замок, и передо мной предстал симпатичный мужчина почтенного возраста, подтянутый, высокий, с ухоженной седоватой бородкой, цепким взглядом и открытой улыбкой. Он долго смотрел мне прямо в глаза, потом протянул руки, и не успела я опомниться, как старик притянул меня к себе и прижал к пахнувшей приятной туалетной водой груди:
– Машенька, девочка наша… не успела…
– Я не Машенька, – затрепыхалась я у него в руках, но старик так крепко прижал мое лицо к своему джемперу, что вместо слов получилась какая-то невразумительная каша.
Не давая мне опомниться, он потянул меня в квартиру, усадил в кресло, наклонил в сторону голову, будто внимательная собака, и стал пристально рассматривать. Обычно я не испытываю робости в подобных ситуациях, но сейчас разговор почему-то не начинался.
– Я не Машенька, – решилась наконец продублировать я.
– Конечно, – звонко хлопнул он себя рукой по лбу, – в Дании тебя зовут Марта. Но мой друг никогда не называл тебя этим именем. Для него ты – Машенька. Устала с дороги? – не дал он мне возможности в который раз исправить ошибку. – Ничего, сейчас отдохнешь. Квартира деда в твоем полном распоряжении, никто тебе не помешает. А ты мало изменилась. Правда, я видел только твои детские фотографии, но даже по ним узнать тебя очень легко. Те же светлые волосы, тонкая кость, аристократический профиль. Кстати, забыл представиться.
Он легко вскочил со стула, наклонил голову в изящном полупоклоне:
– Петр Алексеевич Норбеков. Друг вашего деда.
– Как вы догадались, что я приеду c опозданием? – спросила я первое, что пришло в голову.
– Ничего я и не догадался, – пожал плечами Петр Алексеевич, – мы ждали вас, Машенька, двенадцатого. Но я понимаю, билеты, виза… кстати, как вам вообще удалось так быстро раздобыть визу? Насколько мне известно, оформление шенгенской занимает от трех недель.
– Связи, – туманно ответила я.
– А почему ты решила, что я тебя ждал? – вернулся друг почившего к незаконченному разговору, незаметно перейдя на «ты».