– Давай-ка разберемся, – медленно проговорил брат. – С чего ты взял, что она полуголая официантка?
– Не знаю. Вырвалось само собой. – Воображение подкинуло ему образ Хлои в мини-юбке, с обнаженной грудью, и боль желания пронзила тело. Это теперь-то, в семь двадцать утра! – Не вижу смысла это обсуждать. Мы уже все решили.
– Да, но тогда она была только именем на листе бумаги. Я не знал, что она собирается сюда приехать. Теперь это реальная женщина, со своими надеждами и мечтами.
– Эй, куда тебя занесло! Я спросил, что она собирается делать с имением, и она сказала «не знаю». И потом, она не беспомощная полевая мышка, а взрослая женщина, которой вдруг взбрело в голову сюда приехать. При этом она никак не возьмет в толк, что курорт на горячих ключах остался в двадцатых годах и ничто здесь уже не будет как прежде.
– Просто убедись, что мы не нарушим ее планы. Что у нее есть другая жизнь.
– И работа. Ладно, понял. Но я ничего не выясню, если не поеду туда.
– Ну и поезжай. Мы договорились на среду?
– Вроде бы да.
– Я подъеду к шести. Если машина не развалится. С ней столько хлопот. В следующий раз…
– У тебя будет новая. Скоро мы разбогатеем.
Зеб бросил трубку и влез в джинсы. Только бы братец не успел взглянуть на эту горожанку. Не то она растрогает его мягкое сердце, и он ей все выложит. Зеб сунул в карман чековую книжку и верхом на лошади спустился к «Горячим Ключам Парадиз».
Хлоя пыталась разжечь костер. Очко в ее пользу. Она наклонилась над кучкой дымящихся прутиков, и все, что он мог видеть, – ее стройные ноги, обтянутые джинсами. Он кашлянул.
– Доброе утро.
Она испуганно вскочила. Лицо ее было окутано дымом, волосы растрепаны, под глазами темнели круги. Его кольнуло невольное сочувствие.
– Как спалось? – поинтересовался он.
– Прекрасно. Собираюсь приготовить завтрак.
– А что у тебя есть?
Она следила, как огонек в костре помигал и потух. Плечи ее поникли. Надломленным голосом она ответила:
– Калорийный батончик.
– Звучит неплохо.
Она вынула из кармана батончик и разломила пополам.
– Держи. Я у тебя в долгу.
– Спасибо. – Он раскрошил зубами батончик и принялся жевать. Ну почему она выглядит такой жалкой как раз тогда, когда он приготовился отобрать у нее наследство? Зачем ей нужно было делить с ним свой убогий завтрак, так что теперь он чувствует себя последним негодяем?
Зеб сделал над собой усилие и хлопнул в ладоши.
– Так, с завтраком покончили. Может, теперь поговорим?
– Я хотела пройтись. – Хлоя осторожно выпрямилась и поморщилась от боли в спине. Хорошо, что он не спрашивает, где она ночевала. Пусть думает, что на твердой земле под деревьями. Интересно, есть ли на свете что-нибудь тверже ванны?
– Я пойду с тобой. Заодно и поговорим.
Она искоса посмотрела на него. Типичный американский ковбой: рубашка в косую полоску, низко сидящие джинсы. Чувствует себя в этих краях чертовски уютно, словно все тут принадлежит ему, а не ей. Источает жизненную силу и, судя по всему, хорошо выспался, в отличие от нее.
От утренней прохлады она дрожала. Отчаянно хотелось горячего кофе, который бы наверняка помог преодолеть утреннюю слабость.
Она глубоко вздохнула и, отбросив гордость, тихо спросила:
– У тебя случайно не осталось вчерашнего кофе?
– Кофе? – В его глазах блеснули смешинки. – Нет. Извини. А вот экскурсоводом тебе послужить я вполне могу.
– Тебе что, нечего делать? – спросила она. – Я думала, работники ранчо постоянно клеймят скот или… или…
– Выгуливают бычков? Все это я делал вчера. Сегодня я свободен и могу тебя проводить. В хижинах ты уже была?
– Нет. Ты же сказал, что там все разграблено. Я бы посмотрела на ту часть имения, которая лучше всего сохранилась. – Ей хотелось увидеть что-то ободряющее, внушающее надежду на то, что ее планы сбудутся.
– Душечка, но это и есть та самая часть.
Хлоя обвела взглядом пустой ржавый бассейн, домики с облупившейся краской, покосившуюся баню и чуть не заплакала. И тут ей вспомнился дедушка, пионер здешних мест, который когда-то начал все с нуля и построил на пустом месте курорт.
– В имении сорок акров. Я хочу видеть остальные тридцать девять, – твердо сказала она.
– Сорок акров? Как скажешь. Мы поедем, на моей лошади, на Дженни.
Лошадь заржала и изрыла копытом землю, как будто поняла, что ее ждет.
У Хлои от страха по спине пробежал холодок. Если она, не дай Бог, упадет, эта огромная лошадь, без сомнения, раздавит ее копытами.
– Я не умею ездить верхом, – виноватым тоном заметила она.
– Не умею ездить верхом, – повторил он. – Откуда, говоришь, ты приехала?
– Из Сан-Франциско.
– И что, там нет лошадей?
– Есть, конечно. В парке «Золотые ворота». Можно брать напрокат. Но это дорого.
– А у нас свои. Здесь без лошади никуда. Я езжу, ты нет – так почему бы тебе не продать мне имение?
Хлоя подбоченилась и подозрительно уставилась на него.
– На что тебе мое имение? Здесь что, закопано золото? Клады древних индейцев?
Зеб покачал головой.
– Ни о чем таком я не слышал. Что ж, поехали, сама посмотришь. Не бойся, я буду крепко тебя держать. – Он потащил ее за руку. Она в ужасе уставилась на дикого, необузданного зверя по имени Дженни и оцепенела. – Ты же не боишься, правда? – шутливо спросил он, все еще не выпуская ее руку. – Мужчины ездят на лошадях пять тысяч лет. Женщины тоже. Жанна д'Арк ездила верхом.
– Вот и молодец. – Она прикусила губу. – Ну и зубы у твоей лошади, – пробормотала она, не замечая, что впивается ногтями в его ладонь.
– Дженни тебя не съест. Не обижайся, но ей больше по вкусу сено и овес. – (Он явно забавляется ее испугом!)
Она собралась спросить – раз они едят только сено, зачем им такие огромные страшные зубы, – но тут Зеб приподнял ее под локти.
– Левую ногу в стремя, – скомандовал он. – И махом в седло. – Придерживая Хлою за талию, он подтолкнул ее кверху и просунул ее левую ногу в стремя. Занося правую ногу, она нечаянно ударила лошадь коленом в бок. Дженни тряхнула гривой и тут же взвилась на дыбы.
Вылетев из седла, Хлоя сбила Зеба с ног. Оба они повалились в грязь, но он обхватил ее так крепко, что она не могла пошевелиться. Пленительный запах ее волос и кожи лишил его способности трезво думать. На какой-то момент Зебу даже показалось, что вся она, распластанная у него на груди, принадлежит ему. Но нет, она принадлежала Сан-Франциско.
– Не могу, – задыхаясь прошептала Хлоя, вытирая вспотевшие руки о джинсы.
– Нет, можешь, – сквозь зубы прошипел Зеб. – Если не влезешь на эту чертову лошадь, не сможешь осмотреть имение. И тогда до конца жизни будешь думать, что я от тебя что-то скрываю.
Не дав ей возразить, он подтолкнул ее к лошади.
– Нy-ну, старушка, спокойно, – сказал он. – Не пугайся. Я хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась. Гляди-ка, похожа на тебя. Породистая, длинноногая, с норовом.
– Ты говоришь со мной или с лошадью? – Хлоя надменно повернула к нему голову.
– С лошадью. – Он крепко сжал ее за плечи. – Дай ей немного привыкнуть к тебе. Пусть обнюхает. Она пугается незнакомых.
– Это она-то пугается? Что же тогда говорить обо мне?
– Это я и имел в виду. У вас много общего. – Одну руку он положил на бок лошади, другой цепко держал Хлою за плечо.
– Я расцениваю это как комплимент.
– Правильно делаешь. На этот раз заноси ногу повыше. Держись за луку седла.
Не дожидаясь протестов, он обхватил ее за талию и вскинул вверх. Она со всего размаха плюхнулась в седло. Зеб одним движением взлетел на лошадь и сел сзади. Проведя руками по ее предплечьям, он ощутил, что Хлоя напряжена.
– Расслабься. Выпрями спину, – сказал он и прочертил пальцем линию ее позвоночника. Она дернулась и выпрямилась. – Очень хорошо, – подбодрил он. Спина Хлои касалась его груди, и вся она казалась такой хрупкой и тоненькой, что Зебу поневоле стало интересно, как она умудряется поддерживать такую отличную форму. Но тут Хлоя наклонилась вперед и тихонько вскрикнула: – Что теперь? – спросил он.