Юбка тревожно волновалась: Ирка била копытом – нервничала.
Рифмованной строкой я, видимо, задала некую форму спутанным мыслям подружки, потому что она вдруг торжественно, как первоклашка с табуретки, объявила:
Я кашлянула, пропихнула застопорившуюся в проеме поэтессу-декламаторшу в кабинет и из-за ее плеча оглядела заметно впечатленную вступительным словом аудиторию.
Я хотела попытаться перевести прозвучавшее поэтическое заявление на прозаический английский, но наткнулась взглядом на незабываемую красную обертку и забыла, что собиралась сказать.
«Смотри-ка, точно такой же батончик! – зловеще нашептал мне мой внутренний голос. – Как тебе версия: туалетный маньяк-убийца – это полицейский?»
Австрийская полиция уже скомпрометировала себя в моих глазах, но все же не настолько. К тому же красные шоколадки продавались тут в каждом автомате.
Я подумала вслух:
– Полицейские не виноваты!
И Ирка снова воспользовалась подсказкой, чтобы продолжить свой плач в стихах:
– Картина, корзина, картонка и маленькая собачонка! – закончила я за нее немного раздраженно.
Ну в самом деле, надо же понимать, что херы полицаи совсем не шпрехен по-русски и не смогут оценить стихийный стих в подражание Михалкову!
– Ты вот тут присядь и отдохни немножко, а я объясню им, что случилось.
Я мягко, но решительно затолкала Ирку на стул в уголке кабинета и мобилизовалась для прыжка через языковой барьер:
– Херы полицаи! Зе крайм хэппенид!
– Ты сказала, что преступник счастлив? – Ирка, оказывается, тоже попыталась разбудить крепко спящего глубоко в душе лингвиста.
– Нет, я сказала, что случилось преступление! – Я не позволила сбить себя с курса. – Столен бэг!
– Гестолен? – переспросил тот полицейский, что помоложе.
С прилипшей к отвисшей губе шоколадной крошкой он выглядел слабоумным, но кое-что соображал.
– Столен-гестолен! – подтвердила я и жестами изобразила украденную ручную кладь. – Сумка! Чемоданчик!
– Коффер?
– Йа, кофр! – Я обрадовалась. – Роллер!
Я потянула воображаемую ручку и покатала туда-сюда воображаемую коляску.
– Хр-хр-хр! – по собственной инициативе озвучила грохот воображаемых колесиков Ирка.
Получилось весьма натуралистично.
– Кофр такой, знаете, квадратиш! – продолжила я, закрепляя успех. – Колор грэй-грин!
– Гроу-грюн?
– Он самый!
Взаимопонимание налаживалось.
24 января, 16.54
– Чего еще хочет эта дама? – нахмурился Борман.
Он узнал приговоренную к депортации русскую и ничуть не обрадовался ее приходу. Небось скандалить будет.
– О, ЭТА дама просто сопровождает ТУ даму. – Стажер стрельнул выразительным взглядов в Леди-в-пледе.
– Шеф, у нее украли серо-зеленый чемоданчик на колесиках, – специально для группенинспектора перевел с идиотского на человеческий сообразительный стажер. – Выходит, напутала немного пожилая фрау, ограбили не блондинку, а ее знакомую.
– Долго же она шла в полицию, – фыркнул Борман. – Дай ей бланк заявления о потере багажа, там есть изображения типичных чемоданов, пусть отметит свой. Из этой пантомимы с похрюкиванием я было подумал, что у нее поросенка на веревочке увели!
Он нелестно помянул диких русских, но при этом осмотрительно понизил голос, чтобы дикие русские его не услышали.
24 января, 17.00
Полицейские херы оказались похвально предусмотрительны и подготовились к появлению ограбленных интуристов. Нам с Иркой выдали что-то вроде черно-белой книжки с рисунками, изображающими разные виды багажа.
Подружка быстро нашла нужную картинку, жирной чернильной линией заключила ее в кольцо и посмотрела на меня с умильно-жалобным выражением, не предвещающим ничего хорошего.
– Что? – насторожилась я.
Пока Ирка развлекалась книжкой с картинками, я думала про парня с кокаином.
Не был ли он третьей жертвой маньяка, избежавшей гибели лишь благодаря удивительно своевременному вмешательству граждан, полиции и медиков?
«Время вполне подходящее, – высказался мой внутренний голос. – У маньяка небось руки чесались уже убить еще кого-нибудь».
– И место подходящее, – согласилась я.
Мы же с Иркой чуть раньше уже решили, что на месте маньяка не стали бы использовать все тот же туалет в третий раз. Вот преступник и начал осваивать другую уборную, но что-то у него пошло не так, и жертва слегла не в кабинке, а на подходе к ней.