Я поймала себя на том, что не могу оторвать взгляд от этой родинки, и устыдилась. Нет людей без недостатков внешности, я и сама далеко не идеал – по своей же десятибалльной шкале на восьмерку!
«Скромная!» – фыркнул мой внутренний голос.
Я предпочла его проигнорировать.
Мы с Юрой выпили по стаканчику и поговорили о том, как проведем эту ночь.
В смысле я великодушно поделилась с новым знакомым ценными сведениями о том, что в зале на первом этаже есть мягкие диваны, а он в благодарность за полезную информацию пообещал по-мужски приглядывать, чтобы со мной ничего не случилось.
Это было очень благородное и абсолютно бессмысленное побуждение. Не помню, чтобы когда-нибудь период, на протяжении которого со мной ничего не случалось, исчислялся хотя бы часами.
Тем не менее я не стала останавливать джентльмена в его рыцарском порыве, и с четверть часа мы на радость присутствующим исполняли небольшую пантомиму. Едва я поднимала глаза от книжки в планшете, как встречала взгляд Юры, который кивал, подтверждая, что он бдит на посту, и скупыми жестами изображал борьбу добра со злом. Но потребление хорошего виски отдельно взятым ценителем продолжалось и продолжалось, поэтому взгляд моего охранника становился все более рассеянным, а жесты приобретали пугающую амплитуду.
Я опасаюсь пьяных джентльменов – они неподходящая компания для приличной одинокой дамы.
Улучив момент, когда мой рыцарь ненадолго смежил веки, я потихоньку удрала от него в другой зал.
24 января, 17.35
Разумеется, Ирка не собиралась смотреть соборы, лопать захерторты с тафельшпицами и дрыхнуть в мягкой постельке. Предаваться удовольствиям, когда ее лучшая подруга голодает и скитается в чужеземном аэропорту?!
– Да хрен вам! – гордо сказала Ирка всем презренным рабам желудка и перины.
У нее был простой и ясный план: доехать до ближайшего торгового центра, сделать там покупки и без задержки вернуться в аэропорт, в итоге удивив подружку приятным сюрпризом.
Вдумчивый шопинг Ирка не планировала. В гастрономическом отделе она собиралась купить вкусную горячую еду в термостойких судочках, а в спортивном магазине – надувной матрас и пару пледов, вот и все, ничего сложного, всех-то дел на два часа. Особенно если воспользоваться услугами аэроэкспресса.
Прекрасный скоростной электропоезд бегал из центра города в аэропорт и обратно каждые двадцать минут. Железнодорожная станция была удобно расположена под зданием аэровокзала, билетные автоматы стояли у выхода на перрон, и даже простая русская женщина без знания немецкого языка, имея в своем распоряжении минут пятнадцать, могла понять нехитрый алгоритм покупки.
Ну, может, не пятнадцать минут, а двадцать, не суть важно. Главное, что поединок простой русской женщины со сложной австрийской техникой выиграла первая.
Побежденный автомат прострекотал невнятные поздравления, сделал себе символическое харакири и белым флажком высунул из прорези на железном пузе бумажный билетик.
– Уффф! – устало выдохнула победительница и стерла пот со лба рукой, свободной от добытого проездного документа.
Потом она сообразила, что чего-то ей не хватает, искательно пошевелила пальцами, огляделась и с неприятным удивлением обнаружила отсутствие сумки, пятнадцать (ладно, двадцать) минут назад оставленной ждать, как верный пес, у ноги.
– Ё-к-л-м-н-п-р-с-т! – с большим и искренним чувством сказала повторно ограбленная Ирка.
Пробежавшись по буквам русского алфавита, как виртуоз по клавишам рояля, она закончила филологический пассаж выразительным аккордом: «Найду заразу – убью!»
И в два прыжка, сделавших бы честь молодому резвому кенгуру, переместилась к выходу на перрон.
Электричка еще не прибыла, на перроне, хорошо просматривающемся от края до края, скучали пассажиры. Ни один из них не был обременен багажом, ни у кого не было при себе серо-зеленой квадратной сумки на колесиках.
Это говорило о том, что похититель сумки ушел с добычей в другую сторону – в здание аэровокзала.
– Честное слово, найду – убью! – повторила Ирка, за неимением другой публики призвав в свидетели невозмутимый билетный автомат. – Вот те крест!
24 января, 17.36
В этот день Лизин папа, получивший школьное образование в Советском Союзе, впервые по-настоящему прочувствовал драматизм классического «Я тебя породил, я тебя и убью!».
Дочь, родная кровиночка, плоть от плоти, союзница и наследница, безответственно подвела родителя и опасно подкосила бизнес, который папа с риском для здоровья и репутации строил годами!