– Какую посылку? – предсказуемо уточнил дотошный Лазарчук.
Я пожала плечами:
– Должно быть, очень ценную. Курьер за нее жизнью заплатил.
– О! Этот курьер – наш первый труп? – встрепенулась Ирка.
Я кивнула ей и пояснила для тех, кто не в курсе:
– Я случайно увидела его. Мертвый мужчина сидел на унитазе в туалетной кабинке.
– Мертвый парень в женском туалете? – удивился Помятый.
– Вообще-то в мужском. – Я опустила глазки.
– Поправь меня, если я ошибаюсь, – прищурился Лазарчук. – Ты заявилась в мужской туалет и еще заглядывала там в кабинки?!
– В общем, да, – призналась я. – Но это вышло совершенно случайно!
– Разумеется, – пробормотал Лазарчук.
Он откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и стал рассматривать меня с опасливым восхищением серпентолога, встретившего редкий экземпляр прелестной ядовитой змейки.
– Так вот, я думаю, что этот Первый Труп был курьером. Преступник убил его и весьма изобретательно спрятал тело: усадил его на унитаз и закрыл, но не запер, дверь кабинки. А чтобы все думали, что дверь заперта, изобретательно сунул в сигнальный сектор замка глянцевую красную бумажку.
– И ни один цивилизованный европеец даже не подумал дернуть дверь, – задумчиво пробормотал Невозмутимый.
– Ага, – сказала Ирка. – Они не подумали. А вот мы…
Я кашлянула, перебивая подругу, выставляющую нас с ней нецивилизованными азиатками, и с напором продолжила:
– С такой уловкой преступник благополучно улетел бы из Вены раньше, чем был бы найден труп, но ему помешали два обстоятельства.
– Первое – снегопад! – встряла Ирка, которой надоело быть скромным Ватсоном.
– Это как раз второе, – возразила я. – Первое – это моя неожиданная депортация. Дело в том, что преступник твердо рассчитывал, что депортируют его.
– Это зачем же? – удивился Помятый.
– А вы видели, как проводят к самолету депортированных? – ответила я вопросом на вопрос.
– Я видел, – отозвался пограничный капитан.
Я обернулась к нему:
– Тогда вы знаете, что пакет с сопроводительными бумагами и паспортом депортируемому в руки не дают, его несет полицейский, который, в отличие от пассажиров, нигде не проходит через сканеры и рамки.
Я с намеком посверлила взглядом лицо собеседника.
– Та-а-ак… – протянул капитан.
– Дошло, нет? – Я перевела взгляд на Лазарчука и снисходительно разжевала: – Преступнику нужно было, чтобы та посылка, которую он забрал у курьера, попала на борт самолета в обход магнитных рамок и сканеров, излучающих микроволны, рентген или что там они излучают.
– И эта посылка была в пакете с бумагами и паспортом! – догадался пограничник. – То есть это что-то небольшое?
– Думаю, настолько маленькое, что его можно спрятать в кулаке. – Тут я снова посмотрела на Ирку: – Помнишь, когда полицейские херы пришли меня депортировать, суетливый мужичок-дурачок налетел на них и рассыпал все мои бумаги? А потом сам же ползал по полу, собирая их? Думаю, именно в этот момент он поместил свой ценный груз в полицейский пакет с моими документами.
– Пакет же маленький! – не поверила Ирка, у которой свое представление о ценностях: чем больше, тем дороже.
– А груз еще меньше, совсем микроскопический, – объяснила я. – В рукаве можно спрятать, а то и между пальцами. А когда в пакете – между бумажками. Я думаю, это маленькая плоская штучка, возможно, с липучкой.
– Пока мне все понятно, – благосклонно кивнул Помятый.
– Это не надолго, – вполголоса напророчил Лазарчук. – Давайте от мелких предметов вернемся к крупным телам. Упоминались ДВА трупа. Положим, первый – тот курьер, а кто второй?
– Вот сейчас вам опять все станет понятно, – пообещала я Помятому и подбодрила его улыбкой, а вредину Лазарчука наградила укоризненным взглядом. – Следите за моими рассуждениями. Не знаю, из какого российского города прилетел мужичок-с-ноготок, но точно не из Краснодара…
– Скажем, из Нижнебобрянска, – добродушно подсказала Ирка, и кто-то нервно закашлялся.
– Я не знаю такого города – Нижнебобрянск, – нахмурился Помятый.
– Никто не знает, – успокоила его я. – Это такой условный город. Некий населенный пункт в России. Достаточно крупный, чтобы располагать аэропортом.
– С населением примерно в миллион нижнебобрянцев, – опять влезла Ирка.
Я потрясла головой, выбрасывая из нее сноровисто нарисованный воображением портрет типичного нижнебобрянца (низкорослого рыжего типа с зубами грызуна и в бобровой шубе), и повысила голос, чтобы заглушить возможные комментарии подружки: