Я чувствовала, как во мне просыпается какая-то здоровая злость на нелепые обстоятельства. Просыпается азарт и предвкушение нормального будущего. Примерно так я себя ощущала, когда мы с мужем начали строительство дома. Ну что ж, значит, в этот раз придется справляться без мужа!
Внезапно мне в голову пришла одна интересная мысль, и пока у меня еще было время: и служанки, и малышка спали, я почти бегом вернулась на крышу башни, снова взгромоздилась на непонятную ржавую конструкцию и начала осматривать поле будущей «битвы» совсем другим взглядом.
Здесь требуется совершенно новая идея. И она у меня есть!
Глава 14
Завтрак для всех я приготовила довольно забавный. Поняв, что кроме ножа и трех кружек у меня нет никакой посуды, немного подумала, напластала каравай хлеба толстыми ломтями, прорезала подобие «кармашков», туда засунула по ломтику ветчины и сыра, насадила эту красоту на длинные щепки, которые лично отколола от сухих поленьев, и оставила все на чистой тряпочке.
Очень уж дискомфортно готовить стоя на коленях перед сундуком. Пробовала в наклон, но сундук низкий совсем, неудобно. Да и голова у меня кружилась от такой позы. К сожалению, пока выбора не было. А жарить придется каждой свою порцию самостоятельно – за всеми я не услежу.
В том самом огромном котле, что висел на цепях, вскипятила воды для местного «чая». Травяной сбор, который пили здесь, мне, лично, очень понравился. Точнее – один из них. Так-то каждая хозяйка сама себе сушила травы, но в дороге я понравившийся рецепт попробовала и сочетание выспросила. Ну, и купила мешочек для себя. Вкус зверобоя, нотки мяты и лимона, плюс – тонкое послевкусие смородины. Прекрасный напиток, а главное – дешевый.
Плохо ориентироваться по солнышку, без часов, но что поделаешь. Мне казалось, что сейчас часов шесть утра, однако спустившаяся из спальни Лета разохалась:
-- Осподи боже, это что ж вы ни свет, ни заря поднялись-то, госпожа Любава! Ить сама бы я собрала завтрак.
-- Не ворчи. Присаживайся, будем есть и думать, что да как. Нора спит еще?
-- Сейчас выйдет, как жеж спать-то, когда солнце в глаза. А малышка еще спит, пусть отдыхает, сиротинка.
В башне и в самом деле было довольно светло – сквозь запыленные узкие окошки попадало достаточно света. А самым приятным было то, что пока Леста жарила нам на щепках хлеб, я, у противоположной от входа стены, обнаружила кухню.
Пол на первом этаже был каменный, а вот люк в полу – из широких досок. Вместо ручки – толстенное, позеленевшее от старости кольцо. Я думала, что там – погреб, или что-то похожее, но Леста, принесшая мне подогретый хлеб, покачала головой:
-- Нет, госпожа Любава. Гляньте, эка лестница-то широкая. В погреб бы ить попроще сделали. Да ить и не совсем там темно, видать – окно есть. Вы кушайте, кушайте, пока тепленько. Посмотрим, что там да как опосля.
«Опосля», оставив Нору завтракать, мы спустились вниз и обнаружили кухонное помещение. Мне показалось странным, что оно находится под землей, но Леста, покачав головой, сообщила:
-- Видать тюрьма раньше туто была. А как народ перестал в башне-то умещаться, так и переделали.
Помещение сразу стало казаться мне неприятным, хотя я и понимала, что здесь просто грязно. Комната была не такая уж и маленькая – метров двадцать, но вытянутая, как коридор. Света в нее попадало очень мало -- крошечное окошечко под самым потолком находилось ниже уровня земли. Вид из него открывался совершенно непонятный – нужно будет снаружи глянуть, что там такое.
Когда-то стены были побелены, но сейчас выглядели ужасно – серая, местами обвалившаяся штукатурка, видна грубая кирпичная кладка, покрытые слоями пыли котлы и горшки на двух толстенных навесных полках, кухонный широкий стол, одну ножку которого заменяло толстенное полено. Большая колода, возможно – для рубки мяса, и в нее воткнут ржавый топорик. Сильно проржавевшая плита, довольно большая, с двумя топками. В целом, пожалуй, ничего страшного, нужно только отремонтировать и отмыть все, что уцелело. Из плюсов то, что здесь, на кухне – сухо.
Чай пить сели у огонька.
-- Ты, Нора, останешься с Элли, а мы с Лестой прогуляемся до деревни. Нужно нанять женщин для уборки и стирки.
-- Да госпожа Любава! Ить зачем же вам самой-то бегать? Я ить схожу до старосты, да и велю сюда придтить. – всполошилась Леста.